Лев Бобров - Поговорим о демографии

Шутки шутками, а неподвижный в подвижном — современный человек в современном мире — бегом бежит за инфарктом. Уменьшаются мышечные нагрузки, но не нервные — это лишь усугубляет проблему гипокинезии, гиподинамии. Сердце действительно становится ахиллесовой пятой такого, «деятельного бездельника». Инфаркт миокарда — бич нашего брата. Но разглагольствования о том, будто он «написан на роду» мужчинам, — наивные самооправдания, которые только мешают преодолеть неоправданную «слабость сильного пола».

С гиподинамией настолько свыклись, что порой недоумевают: как же еще, как иначе?! Ее вред недооценивают даже некоторые специалисты, что продемонстрировали недавние (60-х годов) материалы ВОЗ.

Воз и ныне там. В книге «Цивилизация и сердце», вышедшей в 1971 году, профессор Косицкий упрекает многих своих коллег в том, что они продолжают мыслить категориями 30–40-х годов, когда физический труд занимал значительное место и на производстве, и в быту. Нельзя смотреть сквозь пальцы на пренебрежение к физическому труду, пора наконец видеть, к чему ведет всеобщая гиподинамия, и нечего убаюкивать читателя надеждами на магическое всесилие медицины. Ученый подчеркивает, что именно «нирвана благодушия» заставила его ударить в набат, и, чтобы пробудить от нее людей, он призывает коллег бить тревогу: этого требует забота о здоровье и жизни миллионов.

Демография тоже, понятно, не может быть безучастной регистраторшей неоправданных смертей. Ее совет медицине: врачи должны заниматься не столько больными, сколько здоровыми людьми, прописывая им вместо традиционных средств те или иные виды физической культуры. И рано или поздно любая спортивная организация будет просто обязана обслуживать каждого такого «пациента» в точном соответствии с рецептом — столь же неукоснительно, как сейчас это делает аптека или клиника.

Пока же массовая физкультура почти повсюду на планете прозябает на положении Золушки. Роль принца отведена, конечно, Спорту. Им интересуются едва ли не все, но в основном как болельщики, сторонние наблюдатели. Сам же он интересуется лишь избранными, преимущественно молодежью, перспективной с позиций «рекордомании». И вот болельщики становятся болящими…

Сделать наше физкультурное движение не просто массовым, ло поистине всенародным — способствовать этому призвано введение нового комплекса ГТО, которое справедливо расценивается у нас как важное государственное мероприятие. Дело за нами, за каждым из нас.

Впрочем, лед тронулся. Борьбу с гиподинамией, гипокинезией начинают вести повсюду — и у нас, и за рубежом. Возникают целые организации типа клуба «Бегом от инфаркта» в Новой Зеландии или общества «Бегайте на здоровье» в ГДР. Скептики, разумеется, кяк всегда, начеку: не лед тронулся, а люд тронулся! Не торопитесь, мол, сверкать пятками по стопам Ахиллеса, а вдруг это «рысцой за инфарктом»?

Рутинеры упрямы, но факты упрямей. Даже на людях, перенесших инфаркт миокарда, благотворно сказывается подвижность, более того, интенсивная тренировка. Смертность среди них ниже, чем среди «сердечников», чурающихся «тяжелых» физических нагрузок.

Дискуссии продолжаются. «Бега» тоже. Конечно, выбор «аллюра» требует индивидуального подхода, врачебного контроля. Но пешей ли ходьбой, резвой ли рысью или еще каким манером шаг от гипокинезии к подвижности, от гиподинамии к физкультуре должен быть сделан каждым из нас. На этом пути, без сомнения, удастся сократить разрыв в долговечности между мужчинами и женщинами.

Итак, недостаток мышечных нагрузок призвана компенсировать физкультура, но какая? Не жалкая пародия на нее — необременительная утренняя зарядка, да и то с перерывами на уик-энды, праздники, отпуска. Врачи говорят о необходимости интенсивно тренировать организм всю жизнь. Без особой боязни «переутомиться» — вопреки традиционным советам медиков-перестраховщиков «не перенапрягаться», «щадить сердце» и т. п. Не труся перед сквозняками, стужей, зноем, ливнем, сыростью и так далее — вопреки стародедовскому правилу «береженого бог бережет», ибо ложная сверхосторожность, которая легче дается, чем закаливание, оборачивается гибельной неподготовленностью к капризам погоды, перемене климата, всяким неожиданным случайностям.

И тут возникает вопрос меры. Если рекомендуются большие нагрузки, чем считалось допустимым еще недавно, то где новая граница между «недо» и «пере»?

Медицина искони занималась проблемами больного, а не здорового человека. Между тем для большинства недуг, недомогание — явление, как правило, эпизодическое (по крайности-до поры до времени, пока не произошел «полом», как говорил академик И. Павлов). И естественно, сейчас все внимательнее изучается именно это основное состояние — нормальное, не патологическое. Притом речь идет о норме активности , а не покоя, как прежде. Постепенно все четче вырисовываются подлинные физиологические возможности организма, его жизненные ресурсы, которые, уже видно, значительней, чем считалось раньше.

Кое-что сделано, но еще больше предстоит сделать. И здесь трудно переоценить значение демографии — и общей, и в особенности медицинской. Показатели жизнестойкости, которыми она оперирует, могут оказаться здесь куда важнее, чем характеристики заболеваемости (тем более просто «обращаемости»), которыми располагает медицина. Красноречивы не только величины средней продолжительности предстоящей жизни для разных групп населения, но и вероятности умереть, которые легко вычислить для каждого возраста и пола, для спортсменов и для забывших даже о физкультуре, для иждивенцев и работников, для занимающихся умственным или физическим трудом, для любой профессии.

— А может, и вправду все это лишь бег на месте, суета сует и всяческая суета без толку? Не все же впадают в пессимизм с бухты-барахты! Есть, наверное, свои основания для этого, если образованнейшие люди говорят: человек делает все, чтобы удлинить жизнь, а цивилизация наоборот — все, чтобы укоротить ее; он затрачивает все большие усилия, но и прогресс все изобретательней сводит их на нет. Погоня за миражем…

— Ба, знакомые все лица! Человек и «эта злодейка цивилизация», его же собственная дочь, ставшая для него хуже мачехи. Что за комиссия, создатель! Послушать иных западных социологов, так тут и там сплошное «горе от ума», зло от блага — от научно-технического прогресса. Но демографы вправе возразить: «Послушай… знай же меру!»

70–80-е годы XVIII века… Вся Европа, передовая и менее передовая, рукоплещет графу Калиостро. Особый фурор ждет его в странах, давно уже вступивших в «эпоху просветительства». Еще бы, есть чему дивиться: ему ведь стукнуло 2000 лет, притом невесть когда! По сведениям из первых рук. Судя по столь же авторитетном первоисточникам — его собственным свидетельствам, он лично знавал Александра Македонского, не говоря уж об Иисусе Христе, коего распинали на его, графа, глазах. Ну а то, что он выглядит подозрительно моложаво, не должно смущать просвещенную публику: ведь он, «великий Кофта всех восточных и западных частей света», не мог не овладеть рецептурой «эликсира молодости» (дабы оным заодно и приторговывать с хорошими барышами)…