Лев Бобров - Поговорим о демографии

«С 1850 по 1950 год развитие общества прямо противоречило пессимистическому прогнозу Мальтуса, — пишет известный западногерманский экономист профессор Ф. Бааде в книге „Соревнование к 2000 году“. — Народонаселение за этот период удвоилось, а производство продуктов питания возросло в 2,5 раза… Теория Мальтуса оказалась ошибочной».

Как Же в действительности росло население Земли? Начнем с того, что оно никогда не удваивалось каждые 25 лет. Заглянем в таблицу, составленную на основе современных демографических расчетов (среди их авторов и соотечественники Мальтуса):

Как видно, период удвоения постепенно сокращался. Однако 25 лет не достиг еще и поныне. Сейчас, в последнюю треть XX века, он лишь приближается к 35 годам. По прогнозам экспертов ООН, в 2000 году на Земле будет не свыше 7 миллиардов жителей (вдвое больше, чем в конце 60-х годов). Но это вариант-максимум. А минимум? Менее 5 миллиардов.

— Расхождение в целых 2 миллиарда! И это при попытке заглянуть вперед всего на несколько десятилетий. Где же она, хваленая точность перспективных демографических исчислений? Чего ж тогда громить Мальтусово пророчество на все времена за то, что оно не оправдалось? Можно ли отказывать ему в праве на еще большие погрешности?

— Разумеется, нельзя! Но почему-то отказано. Не кем иным, как самим автором. Именно он, Мальтус, публикуя вышеозначенные калькуляции, положил их ё основу «непреложного закона», справедливого якобы на все времена и для всех народов.

Если размножение населения не встречает никаких препон, говорил Мальтус, то «оно удваивается каждые 25 лет и возрастает в геометрической прогрессии». А средства существования «ни в коем случае не могут возрастать быстрее, чем в арифметической прогрессии». Если же количество «едоков», увеличиваясь, переступает за некий ограничительный уровень, то тем хуже для них. И коли уж на Земле всегда есть «лишние люди», которым нет места на «великом жизненном пиру», то пусть на себя и пеняют, сами, мол, виноваты, что плодятся, как кролики. Такова уж «планида» человечества…

Завидная самонадеянность! А что за нею? Если не подтасовка, то элементарнейшая ошибка, непростительная с демографической точки зрения даже по тем временам.

Свои «глобальные» выводы Мальтус подпирал данными Америки. Но правомерно ли? Там население росло действительно быстро. Только вот почему? Во-первых, его увеличивал приток иммигрантов. Во-вторых, оно имело благоприятную половозрастную структуру. Тем более что переселялись туда из Старого Света прежде всего «искатели счастья», люди помоложе, поэнергичней. Думается, даже при тогдашнем уровне статистической культуры одно лишь трезвое здравомыслие должно было насторожить: а можно ли переносить эту ситуацию без поправок на другие страны? И разве не очевидно, сколь опрометчиво обобщать ее на все времена для всех народов?

Вроде бы не к чему распространяться на сей предмет: разве не ясно без лишних слов, чего стоит «завидная» простота таких вот подсчетов? Беда в том, что подобного рода арифметика с ее погоней за иллюзорной точностью доныне находит поклонников. Даже в среде специалистов, близких к точным наукам (далеких, правда, от демографии).

Не так давно «Литературная газета» опубликовала примечательную полемику с одним из своих читателей — москвичом С. доцентом, кандидатом технических наук. Тот заявлял, что «решительно не согласен» с приблизительными ответами на вопрос: сколько же нас будет в 2000 году? Около 300 миллионов — таков последний прогноз для СССР. Как всегда «около», а не «ровно». Раньше называли иные значения, но тоже примерно и даже еще менее определенно — в диапазоне от 300 до 350 миллионов.

В сердитом письме утверждалось: в 2000 году у нас будет ровно 366 миллионов, в 2070-м — 920,8 миллиона. Откуда же взялась столь завидная определенность? Автор пояснял: если до сих пор «цифры брались с потолка», то теперь «у меня — впервые в экономической науке — они получены путем математических расчетов по сравнительно простой формуле».

Речь шла об известной формуле сложных процентов, которая применена действительно впервые — после долгого перерыва (она использовалась в прошлом веке, но от нее давно уже отказались). По ней издавна и до сих пор вычисляется прирост банковских вкладов. Вычисляется и впрямь просто. Условимся, что он составляет 10 процентов ежегодно. Значит, каждая сотня через 12 месяцев даст ровно 110 рублей. А еще через год? 120? Нет, 121. Ибо на сей раз исходная сумма, принимаемая за 100 процентов, больше первоначальной — уже не 100, а 110 рублей. И 10 процентов от нее — 11 рублей. Следующая прибавка еще больше — 12 рублей 10 копеек (10 процентов от 121 рубля). То есть по истечении трех лет из 100 рублей получится не 130, а 133 рубля 10 копеек. И так далее.

Ну а если говорить о населении? Приложима ли к нему эта формула? В принципе да, но лишь в случае, если оно столь же аккуратно выдерживает темпы своего роста, как капитал в банке. Из года в год, из века в век. Если бы! Трудно вообразить, но все же представим такую картину. Пусть оно увеличивается ежегодно ровно настолько, чтобы, например, за 25 лет прибавка всякий раз получалась 100-процентной. Ни больше ни меньше. Это означало бы не что иное, как регулярное удвоение за тот же срок — точь-в-точь как у Мальтуса. Узнаете его геометрическую прогрессию? Да, она тоже сводится к формуле сложных процентов. И давно уже, казалось, скомпрометировала ее в глазах всех, кому нужна подлинная — не иллюзорная — точность демографических расчетов. А вот поди ж ты…

Как ни странно, многие почему-то считают, будто «механика» социальных процессов, даже самая тонкая, не настолько уж сложна, чтобы ее понимание требовало какой-то особой профессиональной подготовки, прививающей определенную культуру мышления. Дескать, раз речь идет о людях (о нас с вами!), чего тут мудрствовать лукаво? Уж мы ли себя не знаем, дабы уверенно судить о таких же, как мы сами? А там, глядишь, и обо всем человечестве.

Не отсюда ли столь нередкая разочарованность в демографических прогнозах из-за их «расплывчатости» да еще необходимости вносить со временем подоправки? Между тем их приближенность — не что иное, как дань математической строгости в подходе к отнюдь не простым социальным явлениям, которые трудно, а порой и невозможно предвосхитить во всех деталях. Тем более что статистические «потемки», которые во времена Мальтуса окутывали едва ли не весь свет, и по сей день не рассеялись над многими странами (в частности, столь многолюдными, как Китай).