А. Меликсетов - История Китая

Чан Кайши хорошо видел значительное военное превосходство Японии, а также отсутствие реальной поддержки западных держав и именно поэтому шел на переговоры с агрессором, стараясь всячески выиграть время, которое, как он полагал, работало против империалистической Японии. Этот расчет Чан Кайши, судя по всему, строился на двух посылках. Во-первых, он резонно полагал, что японская агрессия должна повести к росту патриотических настроений, к усилению центростремительных

тенденций, к сплочению различных социальных сил вокруг национального правительства для ведения войны. Во-вторых, он предполагал, что расширение японской агрессии неминуемо приведет к усилению межимпериалистических противоречий, к расширению международной поддержки сопротивления Китая и в конце концов к военному столкновению Японии с США и СССР. И хотя Чан Кайши несколько переоценил темпы развития этих факторов, однако в целом он гораздо правильнее, чем его противники в Токио, понял тенденции развития.

Развитие этих тенденций сказалось прежде всего на быстром завершении советско-китайских переговоров и переговоров КПК с Гоминьданом, что решающим образом сказалось в дальнейшем на судьбах войны сопротивления.

21 августа 1937 г. был заключен советско-китайский договор о ненападении сроком на пять лет. Подписанный в самый тяжелый начальный период войны, договор стал серьезной политической поддержкой сопротивления китайского народа, стал политической основой быстро расширявшегося советско-китайского сотрудничества, которое разорвало фактическую международную изоляцию Китая.

Особенно важное значение имела советская помощь, направленная на повышение боеспособности китайской армии. Для обеспечения поставок советского оружия СССР предоставил Китаю кредиты на общую сумму 450 млн. дол., а сами поставки начались уже с осени 1937 г. За первые четыре года войны в Китай было отправлено через пров. Синьцзян 904 самолета, 1140 артиллерийских орудий, 82 танка, 9720 пулеметов, 50 тыс. винтовок и другое оружие и снаряжение. Не меньшее значение имело и прямое участие в боевых действиях советских военных советников, инструкторов и других военных специалистов в рядах китайской армии. Первые военные советники прибыли в Китай весной 1938 г., а к началу 1941 г. их количество достигло 140 человек. Среди них были известные уже советские военачальники, имевшие опыт гражданской войны в России, некоторые из них были советниками во время гражданской войны в Испании и в прежние годы в Китае. Это В.И. Чуйков, А.И. Черепанов, П.Ф. Батицкий, П.Ф. Жигарев, А.Я. Калягин, П.С. Рыбалко, П.В. Рычагов, Г.И. Тхор и другие. Они помогали разрабатывать планы военных операций китайской армии, готовили офицерские кадры, обучали войска и т.п. Непосредственно в боевых операциях участвовали 2 тыс. советских летчиков-добровольцев, более 200 из которых отдали жизнь за свободу китайского народа. Активная помощь советского народа сыграла огромную роль в срыве японских планов молниеносного разгрома не готовой к войне китайской армии.

Прямой военно-политической поддержкой борьбы китайского народа против японских агрессоров был отпор СССР японским провокациям на Дальнем Востоке: разгром Красной Армией японских агрессивных поползновений у оз. Хасан (1938) и на р. Халхин-Гол (1939), стал серьезным уроком для японской военщины. В результате японский империализм вынужден был считаться с военной силой Советского Союза в этом регионе.

Важно подчеркнуть, что эта политическая и военная помощь китайскому народу пришла в то критическое время, когда западные державы не оказали поддержки борющемуся Китаю. Однако сам факт возрастающего советского военного и политического влияния на развертывание событий на Дальнем Востоке не мог не подтолкнуть западные державы изменить свою позицию — осознать необходимость поддержать борьбу Китая, успешный исход которой соответствовал правильно понятым интересам самих этих держав. Все это способствовало не только прорыву международно-политической блокады сопротивлявшегося японской агрессии Китая, но и тому, что Китай оказался участником международной антифашистской коалиции, внеся свой вклад в общую победу.

Советско-китайское сближение решающим образом способствовало и ускорению переговоров между Гоминьданом и КПК, имевших своей целью создание единого фронта борьбы против японской агрессии. Уже в воззвании ЦК КПК от 8 июля 1937 г. было требование ускорить создание единого фронта, а 15 июля в ходе переговоров делегаций КПК (Чжоу Эньлай, Цинь Бансянь, Линь Боцюй) и Гоминьдана (Чан Кайши, Шао Лицзы, Чжан Чжичжун) руководству Гоминьдана было вручено обращение ЦК КПК, содержавшее важные уступки со стороны КПК, направленные на достижение национального примирения и в основном исходившие из тех условий, которые Гоминьдан предлагал еще до начала войны. В этом документе руководство КПК признавало три народных принципа Сунь Ятсена в качестве идейно-теоретической основы политического сотрудничества, отказывалось от борьбы за свержение гоминьдановского режима и за советизацию Китая, а также от насильственной конфискации помещичьей земли, заявляло о преобразовании советского правительства в местную демократическую администрацию, отказывалось от наименования «Красная армия» для вооруженных сил КПК и соглашалось на их преобразование в соединения национально-революционной армии (НРА). 17 июля Чан Кайши выступил с заявлением о необходимости общенациональной борьбы сопротивления. Наконец, 22 августа, сразу же по завершении советско-китайских переговоров, гоминьдановское правительство издает приказ о преобразовании вооруженных сил КПК в 8-ую армию НРА. Командиром был назначен Чжу Дэ, его заместителем — Пэн Дэхуай. Численность армии первоначально была определена в 45 тыс. бойцов и армия состояла из трех дивизий: 115-я (командир Линь Бяо), 120-я (командир Хэ Лун), 129-я (командир Лю Бочэн). В октябре правительство дало согласие на создание под руководством коммунистов еще одной, Новой 4-й армии, организованной на основе партизанских отрядов Центрального и Южного Китая (командир Е Тин, заместитель Сян Ин). Все это стало первыми практическими шагами военно-политического сотрудничества Гоминьдана и КПК.

22 сентября гоминьдановское правительство публикует обращение ЦК КПК от 15 июля, а на следующий день — заявление Чан Кайши об установлении сотрудничества двух партий. Так реализуется идея национального примирения с целью создания единого национального фронта борьбы против японской агрессии.

Это военно-политическое соглашение было итогом долгого, сложного и мучительного поиска компромисса между идейнополитически непримиримыми позициями двух основных социально-политических сил Китая. Вынужденный компромисс был найден только под угрозой полного уничтожения КПК, с одной стороны, и под угрозой разгрома гоминьдановской государственности — с другой. Обе партии рассматривали новую политику как вынужденную тактику, что, естественно, делало этот компромисс весьма неустойчивым. Не случайно, что, несмотря на выработку политического соглашения, Гоминьдану и КПК не удалось договориться ни о выработке общей официальной программы, ни о создании организационных форм единого фронта. Отметим также, что если КПК официально прокламировала концепцию единого национального фронта как важнейший компонент своей политической линии, то Гоминьдан не хотел видеть в КПК равноправного политического партнера, а отказ коммунистов от лозунгов советизации страны и признание ими принципов суньятсенизма расценил как полный провал принципов марксизма-ленинизма на китайской почве (не употреблял в этой связи в своих документах самого понятия «единый фронт», а говорил обычно о «присоединении» КПК). Несмотря на эти очевидные слабости, политическое соглашение КПК и Гоминьдана стало реальной основой национального сплочения, сыгравшего столь важную роль в войне сопротивления.