А. Меликсетов - История Китая

Заняв трон, Сыма Янь предпринял ряд мер, направленных на централизацию страны. Прежде всего, чтобы укрепить собственную власть, он обратился к традиционному испытанному средству — раздаче уделов в провинциях во владение своим ближайшим родственникам, надеясь на их поддержку. Хозяева уделов, делившихся на три разряда, свободно распоряжались на своей территории как экономическими ресурсами, так и войском. В их ведении были выбор местных чиновников и управление гражданскими и военными делами. Еще при жизни Сыма Яня удельные властители стремились ко все большей самостоятельности, но видимость единой центральной власти еще сохранялась. В этих условиях власть искала средства своего усиления, и в первую очередь — укрепления финансового положения. Между тем в деревне хозяйничали сильные дома. Воинам своих отрядов, а также домашней страже главы сильных домов предоставляли небольшие участки земли. Бездомных, разоренных и пришлых, называемых в источниках «гостями», они также «сажали на землю», превращая их в лично-зависимых, связанных с хозяином земли рентными отношениями. Казна все более лишалась доходов. Сильные дома захватили огромные пространства земли. Возвышение крупных землевладельцев грозило новым расчленением страны.

В 280 г. Сыма Янь издал указ о надельной системе, послужившей образцом для правителей последующих веков. В условиях, когда перед неокрепшей властью встала извечная проблема, как упорядочить отношения с подданными, восстановить стабильность в обществе, укрепить структуру власти, действия молодого государства были направлены прежде всего на организацию производства, сулившего казне регулярное поступление доходов.

Развивая традиционные представления о так называемой «колодезной системе» (цзин-тянь) как прообразе установления идеального баланса между казной и населением во всех аспектах их отношений, Сыма Янь в первую очередь приступил к реформам, направленным на оптимальное соединение незанятых рабочих рук и бесхозной заброшенной земли.

Рассматривая все обрабатываемые земли как казенный фонд, согласно установлению 280 г. власти предоставили каждому трудоспособному возможность получить надел при условии выполнения повинностей в пользу казны. Так, на трудоспособного мужчину в расцвете лет полагался земельный участок (чжань-тянь) в 120 му, из них 50 му подлежало обложению налогом в пользу казны, а урожаем с остальной части надела пользовался сам возделыватель поля.

Основной трудовой единицей считались мужчины и женщины в возрасте от 16 до 60 лет. Они могли претендовать на полный надел. Крестьяне в возрасте 13—15 и 61—65 лет пользовались наделом лишь в половинном размере. С каждого двора, если главой быт совершеннолетний мужчина, кроме налога полагалось взимать ежегодно три штуки шелковой ткани и три весовые меры шелковой ваты. Кроме того, крестьяне должны были отработать на казенных работах до 30 дней в году.

Неизвестно, насколько широко указ 280 г. был проведен в жизнь, но очевидно, что степень упорядоченности аграрных отношений в Китае III в., полностью зависимой от силы и крепости новой государственной структуры, нельзя преувеличивать. Даже из текста самого эдикта о надельной системе (дошедшего до нас в «Истории династии Цзинь») следует, что создать оптимальный вариант сочетания интересов казны и землевладельцев удалось лишь в центре, откуда и начиналось, по конфуцианским представлениям, упорядочение пространства Поднебесной. На местах, особенно в пограничных районах, по мере удаления от императорского двора все труднее становилось контролировать подданных, и соответственно норма налогообложения там была меньше. Тем самым в провинции создавались более льготные условия, стимулирующие подъем заброшенных земель.

Надельная система предусматривала также упорядочение отношений казны с чиновниками. Цзиньский правитель провозгласил предоставление им в качестве вознаграждения за службу «должностных наделов», доходы от которых шли в их пользу. Размеры этих земельных наделов зависели от ранга и занимаемой должности и выдавались на время службы. Обрабатывались они лично-зависимыми держателями. Во владениях чиновников высших рангов могло быть не более 50 дворов, освобожденных от казенных повинностей. Реформа в целом не затронула интересы частного землевладения, но создала серьезную угрозу оттока рабочей силы.

Несмотря на провозглашение аграрной реформы (о ней известно лишь из текста указа); стабилизация в стране не наступала. По-прежнему шла борьба за власть и престол, порождая конфликты между центральной властью и владельцами уделов. Одновременно росло народное возмущение. Особенно массовым было движение в Сычуани и Шаньси. Отряды повстанцев нападали на усадьбы сильных домов, чиновников, вторгались в городские поселения. Со смертью Сыма Яня в 290 г. началось соперничество между его родственниками, что вылилось в мятеж восьми ванов. Междоусобная борьба, продолжавшаяся почти 15 лет (291—306), окончательно подорвала силы империи Западная Цзинь. Китай оказался незащищенным перед нашествием кочевников, чья власть на Севере крепла с каждым днем.

В III—IV вв. в Восточной Азии к северу от Китая шел процесс великого переселения народов, достигшего в Европе границ Римской империи. Он начался с перемещения южных гуннов (нань сюнну), сяньбийцев, ди, цянов, цзе и других племен, которые с севера постепенно продвигались на Среднекитайскую равнину — колыбель этнической общности древних китайцев.

Племена кочевников были естественными хозяевами степей Внутренней Азии. Хотя номады отличались между собой по этническому признаку и принадлежали к различным языковым группам, всех их объединяла родная степь. Из поколения в поколение ее обитатели настолько приспособились к местным условиям, что их культура, все виды деятельности, сама их жизнь, наконец, так тесно сомкнулись с процессами, происходящими в природе, что они стали в известном смысле как бы неотъемлемой частью освоенного ими ландшафта.

Эти молодые народы без труда читали природную книгу родной степи. Мобильные и неприхотливые, они легко преодолевали огромные расстояния, идеально приспособились к степному существованию, и потому противостоять их стремительному натиску оседлым народам было нелегко. Однако в трудную пору погодных ненастий, когда степь не могла прокормить скот и он погибал, кочевники покидали места своего обитания в поисках новых кочевий и все упорнее проникали на север Китая — здесь возникали и гибли, сменяя друг друга, так называемые варварские государства.

С распадом гуннского союза на Севере южные группы гуннов остались жить в северных районах Шаньси и Внутренней Монголии. Их основным занятием являлось скотоводство. Представители верхушки пяти гуннских племен избирали верховного правителя — шаньюя, который постепенно стал обладать наследственной властью. Шаньюи были издавна связаны родственными отношениями с китайской императорской фамилией, получали в жены китайских принцесс, их старшие сыновья зачастую воспитывались при ханьском дворе. В ставках шаньюев и аристократов скопились значительные ценности. Ханьские императоры стремились наладить отношения с кочевниками.