Лотар Рендулич - Управление войсками

Его тезис о том, что уставы нельзя рассматривать в качестве готовых рецептов, не может вызвать возражений. Однако вторая мировая война наглядно подтвердила, что причиной многих неудач вермахта были, во–первых, порочная политическая сущность всей военной стратегии гитлеровской Германии, во–вторых, чрезмерная привязанность командного состава вермахта к требованиям уставов и, в–третьих, их фетишизация. Автор в ряде случаев признает это, но причину видит не в порочности принципов обучения и воспитания, существовавших в немецко–фашистской армии, а лишь в военной некомпетентности одного Гитлера.

Среди факторов, влияющих на успех боя, операции или войны в целом, Рендулич особо выделяет фактор внезапности и опять‑таки потому, что внезапность не утратила своего значения и в настоящее время. Она играет важную роль и при ведении боевых действий с применением тактического атомного оружия. Автор приводит немало примеров того, как в годы первой и второй мировых войн внезапность наступательных действий противника была предотвращена. В нескольких местах своей книги Рендулич смакует случаи недисциплинированности отдельных наших радистов, благодаря чему, по его утверждению, немецкому командованию удавалось разгадать намерения советского командования и принять соответствующие контрмеры.

Хвастаясь внезапными наступательными операциями вермахта, Рендулич умалчивает о том, что гитлеровское [8] командование не могло разгадать начало и размах наступательных операций советских войск не только под Москвой, но и в районе Сталинграда, в Белоруссии, под Яссами и Кишиневом и на других участках советско–германского фронта.

Немало страниц своей книги Рендулич уделил рассуждениям о сущности воинской дисциплины и авторитете командира, как важных факторов управления войсками. Нельзя не согласиться с его утверждением, что для воспитания солдат в духе максимальной отдачи сил в бою недостаточно такой дисциплины, которая основана лишь на средствах принуждения со стороны командира. Такая власть командира, по мнению автора, является «внешним авторитетом». Влияние же командира на подчиненных, выходящее за рамки его внешнего авторитета и основывающееся не только на законах и уставах, но и на самой личности командира, Рендулич называет «внутренним авторитетом». При этом он подчеркивает, что сам является сторонником этого последнего вида авторитета.

Трудно что‑либо возразить Рендуличу и в том, что воинская дисциплина должна быть сознательной, что на состояние воинской дисциплины влияют общественное мнение, идеология, солдатское чувство долга и чести и другие факторы. Расходимся же мы в том, что по–разному понимаем сущность воинской дисциплины. Рендулич призывает солдат «сознательно» служить буржуазному классу. Мы же понимаем сознательную воинскую дисциплину как служение народу в его борьбе за национальное и социальное освобождение и защиту социалистического Отечества.

Нельзя не заметить, что, формулируя свои принципы, Рендулич и здесь стремится подвести читателя к выводу, что немецко–фашистская армия была носительницей демократических принципов. Это, конечно, не соответствует действительности. Генерал, верой и правдой служивший в немецко–фашистской армии несколько лет, прекрасно знает, что в ней, как ни в какой другой армии капиталистического мира, активно насаждались культ фюрерства, слепое повиновение, фанатизм. Штабная документация вермахта пестрит требованиями «выполнять приказы фанатично и без рассуждения». Десятки аналогичных приказов получал от своих начальников и Рендулич, не меньшее число было подписано и им самим.

Важными средствами ведения будущей войны Рендулич считает искусство дезинформации противника и пропаганды. Если ему верить, то немцы были мастерами этого дела. Так, на удочку дезинформационных мер гитлеровского командования, как пишет автор, попалось верховное командование Польши в августе 1939 года. Затем немецкий генштаб сумел обмануть и других своих противников. А вот немцев, по утверждению Рендулича, обманули лишь однажды, и то не русские, а англичане. Летом 1942 года они имитировали подготовку к крупной высадке на континент и якобы вынудили германское командование перебросить несколько дивизий во Францию и тем самым приостановить наступление на Сталинград. История Великой Отечественной войны знает немало примеров прекрасно разработанных и отлично проведенных советским командованием операций по введению противника в заблуждение.

Факты же говорят о том, что в этот период на запад с советско–германского фронта перебрасывались — лишь потрепанные дивизии, нуждавшиеся в отдыхе и пополнении. На их место прибывали полнокровные соединения. Что же касается причины «приостановки» наступления на Сталинград, то она кроется в героическом сопротивлении советских войск, а не в имитации наступления англичан.

Стремясь показать успехи дезинформации, которых немецкое командование добилось на Восточном фронте, Рендулич не останавливается перед прямой фальсификацией. Он, например, утверждает, будто благодаря этим мерам советская 3–я танковая армия в январе 1943 года на 10 дней была задержана в районе Тулы и не могла быть переброшена на Дон, где для немцев сложилась кризисная обстановка.

В действительности же дело обстояло так. 3–я танковая армия была сформирована по директиве Ставки ВГК от 25 мая 1942 года на базе полевого управления 58–й армии и 154–й стрелковой дивизии в составе двух танковых корпусов, двух стрелковых дивизий, одной гвардейской мотострелковой дивизии и отдельной танковой бригады. В августе — сентябре 1942 года армия в составе войск Западного фронта участвовала в боевых действиях в районе Сухиничи, Козельск и затем находилась в резерве Ставки ВГК. [10]

В конце 1942 года — начале января 1943 года войска армии, погрузившись в железнодорожные эшелоны, были переброшены в состав Воронежского фронта, причем сроки передислокации армии Советское Верховное Командование определяло без какого‑либо влияния со стороны так называемых дезинформационных мер немцев. В январе — марте 1943 года армия участвовала в Остро–гожско–Россошанской и Харьковской наступательных операциях. В конце апреля танковые соединения были выведены в резерв Ставки ВГК и в середине мая этой армии было присвоено почетное наименование гвардейской. К этому времени 3–я гвардейская танковая армия состояла из двух танковых, одного механизированного корпусов и отдельной танковой бригады. В этом новом своем составе с 19 июля 1943 года в полосах 3–й и 63–й армий она участвовала в Орловской наступательной операции против немецко–фашистских войск, в состав которых входил и 35–й танковый корпус под командованием генерала Рендулича.

Читать дальше