Лорен Грофф - Тайны Темплтона

Тут Хэйзел Помрой возбужденно наклонилась ко мне, округлив мутные голубенькие глазки.

— А теперь небольшой сюрпризик. Об этом вы ни от кого больше не услышите. Взгляните-ка сюда! — И она раскрыла передо мной какую-то книгу на странице с иллюстрацией. — Это портрет их дочерей, сделанный неким художником в Париже. Посмотрите и скажите мне, что вы там видите.

Я принялась разглядывать репродукцию — портрет восьми хорошеньких девочек в платьях девятнадцатого века. Я тщательно всматривалась, пытаясь увидеть там то, на что мне намекала Хэйзел, пока наконец меня не осенило. Волосы у них были самых разных оттенков — от рыжевато-каштановых у Шарлотты до откровенно белокурых локонов двух ее сестер-близняшек. И кожа была тоже разных оттенков — от бледной у Шарлотты до темно-оливковой и даже смуглой. И носы разные, и губы, и овалы лиц, и глаза — словно это были не родные сестры, а удочеренные сироты. Только у Шарлотты я обнаружила такие же глаза, как у ее отца, и только у Шарлотты был такой же, как у Мармадьюка (и как у меня) широкий подбородок.

— Да они не похожи на сестер!

Хэйзел Помрой закивала.

— Никто не скажет вам этого откровенно, но некоторые считают, что Софи не больно-то ревностно относилась к супружескому долгу. Полагаю, вы понимаете, о чем я. Не исключено, что рождение Шарли было просто случайностью. Уже в замужестве в одном из писем к сестре Софи де Ланей Темпл выразилась так, я цитирую: «Как странно, Доротея, но мой новый супруг хоть весел, боек и говорлив, а временами мне кажется, что в жилах у него вместо крови лед». Тут она, по-моему, откровенно намекала на свое недовольство мужем как супругом, потому что в ответном письме Доротея рекомендовала ей попоить мужа травяным отваром с добавками женьшеня и корня мандрагоры — все это афродизиаки, заметьте, — а также воспользоваться «самым безотказным приемом, которому учила нас матушка» (это я цитирую). И тут кроется еще одна тайна — их матерью была красотка француженка, чье происхождение было покрыто завесой тайны. В свое время люди в высшем свете шептались, что до того как Хайрэм де Ланей привез ее из Парижа в Манхэттен, она, по слухам, была куртизанкой.

— Ого! — Я даже присвистнула. — Выходит, Софи была нимфоманкой, а Джейкоб импотентом. Боже мой, Хэйзел! А может, вы все это придумали?

На это Хэйзел Помрой, скрипуче хихикнув, ответила мне так:

— Конкретных доказательств у меня, конечно, нет, и опубликовать подобные вещи я не осмелилась бы, но чует мое сердце, что во всем этом девичьем букете был только один настоящий и законный отпрыск Джейкоба— Шарлотта. — Задрав над головой тонюсенькие ручки-спичечки и устало потянувшись, она прибавила: — Все это я к тому говорю, чтобы вы не думали искать у Джейкоба Франклина Темпла незаконнорожденных отпрысков, потому как был он, похоже, так же безразличен к женскому полу, как и ваш дедушка.

Я посмотрела на Хэйзел с прищуром, решив попытать ее дальше:

Так вы утверждаете, что я не имею прямого родства с Мармадьюком, если не считать Хетти? Ведь выходит, что если Шарлотта всего лишь усыновила сына сестры, а сестры ее не были настоящими дочерьми Джейкоба, то во мне, стало быть, нет законных кровей Мармадьюка?

Озадаченно поморгав, Хэйзел заулыбалась:

— Ну, тут вы ошибаетесь. У нас имеется письмо одного манхэттенского врача, который утверждает, что лично принимал роды у Шарлотты. И было это спустя несколько месяцев после смерти сестры Шарли, той самой сестры, которую принято считать матерью Генри. Ведь не могла же эта самая Дэйзи произвести на свет ребенка из могилы, а тогда выходит, что Генри все-таки настоящий, родной сын Шарлотты, и, стало быть, в жилах Генри текла кровь Мармадьюка. Ха! Да последние десять лет я только тем и занимаюсь, что пытаюсь найти хоть какие-нибудь убедительные доказательства того, что Шарлотта родила ребенка вне брака. Я даже пишу книгу, она называется «Тайны и слухи. Удивительная история семьи Темпл». О вас я тоже напишу там. — Глазки ее заблестели. — И о вашей матери Вивьен, и о приключениях ее молодости в коммуне свободной любви. Я давно прошу ее разрешить мне покопаться у вас на чердаке, а она все отказывает. Я пытаюсь втолковать ей, что она идет наперекор американской науке, но вы же знаете свою мать — какая она строптивая.

Конечно, я могла в тот момент извлечь из сумки письма Синнамон и Шарлотты и вручить их старой даме, в одночасье сделав ее знаменитой, но какая-то зловредная жилка заставила меня промолчать — наверное, я боялась, что старушка возликует над нашим семейным позором, заполучив его доказательства в свои руки, а может, мне просто не хотелось, чтобы эта чужая женщина разнесла по всему белому свету наши фамильные тайны. Какое-то неуютное чувство так и не дало мне раскрыть рта. Это заворочался у меня в животе Комочек.

Я просто смотрела на Хэйзел, вытаращив глаза. Она даже обеспокоенно поинтересовалась, все ли у меня в порядке. Комочек шевелился внутри, словно бы вопрошая: «Какого черта?!» Когда он затих, я посмотрела на Хэйзел и поймала на себе ее проницательный взгляд.

— А вы, в сущности, так и не сказали мне, зачем взялись отыскивать незаконнорожденное звено в линии своих предков. Зачем оно вам понадобилось?

Напустив на себя беззаботный вид, я ответила с улыбкой:

— Да просто из любопытства.

Старушка недоверчиво хмыкнула, а я продолжила:

— И все же у вас нет более или менее убедительных доказательств того, что Джейкоб был безразличен к женскому полу, не так ли? Одни только подозрения и домыслы, а доказательств нет.

— Да. Доказательств у меня нет, но я много читала о нем. И журнальные публикации, и книгу о нем, и его переписку. Я прочла о нем все, что только можно было прочесть, но так ничего и не нашла. Доказательств у меня нет, но я поняла, что он был помешан на своем писательстве так же, как ваш дед на семейной истории, а Джордж был уж точно безразличен к женщинам. Не удивлюсь, если окажется, что это ваша фамильная черта. Скорчив гримаску, она ехидно усмехнулась.

Хорошо, а если я, допустим, захочу найти доказательство, что у него была интрижка на стороне, то с чего вы посоветуете мне начать? — спросила я.

Вздохнув, Хэйзел Помрой закрыла глаза. Я даже испугалась, не обидела ли ее такой резкой постановкой вопроса, и затаенно ждала, наблюдая за темнеющим небом. А она, открыв наконец глаза, ответила:

— Вам остается одно — почитать его.

— Как? — недоуменно переспросила я.

— Почитать его романы. Нет, конечно, прямых доказательств там не будет, но что-нибудь косвенное вы обязательно найдете. Любопытная вещь, знаете ли, художественная литература. Иной раз в произведениях писателя можно найти о нем самом больше, чем он сам расскажет в своих мемуарах.