Олег Игнатьев - Путешествие на «Каллисто»

У Прондяева в каюте можно отыскать почти все: трансформаторы и плоскогубцы, изоляционную ленту и акулью челюсть, но вот пишущей машинки там не оказалось.

Первый помощник капитана Олег Кондратьевич Климчук предложил пользоваться его машинкой. Безусловно, океанский воздух чище, чем, скажем, в Москве на Садовом кольце, но металл океанского воздуха не переносит. Если старый «Ундервуд» в обычных условиях весит килограммов семь, то климчуковский был, вероятно, на килограмм тяжелее. От ржавчины.

Это наводило на философские размышления: насколько крепче человек, чем сталь и прочие железки, — никакая ржа его не берет.

Сегодня Виктор Бабаев принес магнитофонные кассеты: мой однофамилец профессор Григорий Михайлович Игнатьев надиктовал научные комментарии, подробно описав острова, куда заходило наше судно до прибытия в Окленд. Нужно расшифровать их и потом использовать при работе над фильмом о нашем рейсе. Кроме того, Виктор подготовил полный отчет, сколько пленки и на что израсходовано.

Сегодня во время ужина вручил Чистову первую корреспонденцию для передачи в редакцию. Павел Иванович вздохнул, но сказал: «Попытаюсь». И я ушел из радиорубки, почему-то совершенно уверенный в появлении в печати если не через день, то через два или три первой корреспонденции с «Каллисто». Конечно, очень хотелось спросить, когда отпечатанные на машинке буквы будут трансформироваться в точки и тире, но лишние вопросы задавать не стал. К тому же приближалось время приема радиограмм для каллистян, а в такой момент радистов лучше не беспокоить. Все знают, что в восемь часов утра московского времени из Владивостока передают блинд. Радист Валера Воробьев, взяв у меня депешу, произнес лишь одну фразу: «Сейчас готовлюсь принимать блинд». Я с понимающим видом кивнул, ничего, конечно, не поняв. Оказавшийся вместе со мной в радиорубке фотограф экспедиции Владимир Семенов из группы академика Соколова тут же потянул меня за рукав: «Олег Константинович, у них сейчас блинд начинается. Пойдемте, может быть, и для нас что-нибудь будет». Я солидно поддакнул: «Безусловно, что-нибудь для кого-нибудь будет». Но спрашивать у Семенова, что такое блинд, также не стал, дабы не ронять авторитет журналиста.

9 января

Утром на средней палубе вывесили приказ начальника экспедиции, где перечислялся состав групп, высаживающихся на Рауле. В полдень из информации, переданной по трансляции, стало ясно, что предстоящей ночью «Каллисто» подойдет к острову Рауль — самому крупному из группы островов Кермадек.

На острове Рауль в основном и станет работать экспедиция.

В приказе перечислялись двадцать пять будущих «островитян», в том числе шесть из команды и я с Бабаевым.

Вчера первый помощник капитана просил меня прочитать личному составу лекцию о международном положении.

А сегодня все, кому завтра предстояло высаживаться на берег, в обязательном порядке прослушали лекцию-инструкцию новозеландского ученого Чарлза Ватта о правилах работы на острове Рауль.

Чарлз, очень спокойный, я бы сказал, флегматичный, высокий, худощавый, пришел в столовую, держа в руках стопочку бумаг. Медленно, как бы пережевывая каждое слово и проглатывая большую часть, видимо, совсем не нужных для него гласных, Ватт стал зачитывать тексты, оказавшиеся инструкциями новозеландских властей, регламентирующими пребывание посетителей на острове Рауль.

Дело в том, что вся территория острова (площадь Рауля чуть больше 29 км2), как и другие, более мелкие островки архипелага, объявлена национальным заповедником с целью «сохранения в неприкосновенности флоры и фауны и недопущения нежелательного вмешательства человека», которое может нанести непоправимый урон животному и растительному миру острова. Перед высадкой требовалось тщательно осмотреть одежду и оборудование, чтобы случайно не занести на остров остатки почвы и семена, застрявшие в обшлагах брюк, складках рюкзаков и палаток, побывавших на других островах Океании. Собирать гербарии разрешается только по заранее утвержденному списку, образцы почв можно брать лишь определенное число раз и в каждом случае не более килограмма. После работы требуется весь мусор, банки, бумагу увезти с острова на корабль. На островах категорически запрещается отстрел птиц.

В зачитанных Ваттом правилах содержалось еще много других, более мелких параграфов и пунктов, показывающих, насколько серьезно относятся в наше время новозеландские власти к проблемам охраны природы своих заповедников.

Инструкции, зачитанные Ваттом, я прослушал с большим интересом, но всему составу научной экспедиции они были хорошо знакомы, потому что во время подготовки рейса «Каллисто» все страны, на чьей территории мы предполагали вести работу, прислали условия, при соблюдении которых разрешалось вести работы.

После лекции доктора Ватта моряки и ученые вытащили на палубу все свои вещички и оборудование, приступив к «генеральной приборке».

Очень приятно убедиться, что на «Каллисто» все работают на равных. Как бы вы ни присматривались, отличить доктора или кандидата наук от матроса или боцмана было невозможно. Все таскали ящики, мешки, раскладушки. Все энергично выворачивали баулы и рюкзаки. Скоро на корме выросла груда вещей. И это несмотря на категорический приказ Баденкова брать минимальное количество груза, отбирая лишь самое необходимое для работы. Видимо, необходимого было очень много.

До наступления полуночи навели, как нам казалось, стерильную чистоту.

В полночь распространился слух, что на Рауле нельзя курить, и отдельные члены экспедиции заметно приуныли.

10 января

Всю ночь ходили вокруг острова. В семь часов обычная побудка, хотя на этот раз она оказалась лишней, так как все встали значительно раньше положенного и собрались на верхней палубе, вооружившись биноклями и фотоаппаратами.

Примерно в полутора милях от «Каллисто» виднелся укрытый зеленью высокий берег Рауля, окаймленный белой лентой пены от разбивающихся об отвесные скалы океанских волн.

И в московских библиотеках, и на «Каллисто» я не смог найти обстоятельного описания архипелага Кермадек. К счастью, у Скоффилда оказалась небольшая брошюрка Перси Смита «Кермадекские острова», изданная в Веллингтоне в 1887 году. Разрешите привести из нее отдельные выдержки.

«Имя, под которым этот остров широко известен, — Санди или Рауль. Последнее имя было дано ему д`Антркасто, назвавшего так остров по имени своего первого старшины — рулевого Жозефа Рауля. Адмирал д`Антркасто также дал название всей группе островов, назвав ее Кермадек, по имени капитана корабля сопровождения Хуана Кермадека, который впоследствии умер от цинги на Соломоновых островах».