Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

В последнюю турецкую кампанию [пришел] вернулсяв станицу тогда еще молодой казак Мелехов Прокофий ... ».

Сбоку помечено красным карандашом: «Сильнее» .

Ниже — красным же карандашом — еще одна пометка: «Подробнее хутор».

А теперь откроем первую страницу беловой рукописи первой части романа. В отличие от чернового варианта, она открывается строфами из двух старинных казачьих песен, которые стали эпиграфом ко всему роману.

Далее — начало романа:

«Мелеховский двор на самом краю хутора. Воротца со скотиньего база ведут к Дону, крутой восьмисаженный спуск и — вода. Над берегом замшевшие впрозелен[ью]и глыбы мела, точенная галька, перла²мутровая рос¹сыпь ракушек и перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона. На восток за гумном, — обнесенном красноталовыми плетнями, — Гетманский шлях, полын[ь] ная проседь, истоптанный конскими копытами бурый живущой подорожник, [облупленная] часовенка на развилке, за ней задёрнутая текучим маревом степь.

С юга меловая хребтина горы, на запад — улица пронизыва[ющая]я площадь втыкается в займище.

В последнюю турецкую кампанию вернулся в хутор казак Мелехов Прокофий ... ».

Сопоставим начало «Тихого Дона» в черновом и беловом вариантах рукописи, чтобы воочию воссоздать кропотливую работу Шолохова над текстом романа.

В беловом варианте (№ 1) учтена вся авторская правка, сделанная писателем в черновике, и кое-что добавлено еще. «Станица» уже прочно заменена «хутором», вместо «крутой восьмисаженный спуск и вот вода» — «крутой восьмисаженный спуск и — вода».

Взамен «над берегом бледно голубые крашеные прозеленью глыбы мела, затейливоточенная галька, ракушки и перекипающеепод ветром вороненойрябью стремя Дона» — более краткое: «над берегом замшевшие в прозелени глыбы мела, перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона». Упруго сжимается слово, растет его изобразительная сила. Уходят «бледно голубые крашеные прозеленью глыбы мела» и возникает более емкий и точный образ: «замшевшие в прозелени глыбы мела», уходят «затейливо точенная галька, ракушки» и возникает «точеная галька, перламутровая россыпь ракушек».

Но и это не устраивает автора. Открываем печатный вариант первого абзаца: «Крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег: перламутровая россыпь ракушек, серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки и дальше — перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона» (2, 9).

Возрастает напряженность текста: взамен « ... крутой восьмисаженный спуск и — вода. Над берегом замшевшие в прозелени глыбы мела» — более упругое: «крутой восьмисаженный спуск меж замшелых в прозелени меловых глыб, и вот берег ... », вместо безликой «точеной гальки» — «серая изломистая кайма нацелованной волнами гальки» и, как итог, к которому устремлена фраза: « ... и дальше — перекипающее под ветром вороненой рябью стремя Дона».

Идем дальше, все так же заключая в скобки слова, которые автор убрал из текста в беловой редакции, и выделяя новые слова, которые он ввел в текст: «[Это к северу, а] На восток [за гумном, — обнесенном красноталовыми плетнями,] — Гетманскийшлях, [легший через станицу] над [дорогой] шляхом [пахучая] полынная проседь, истоптанный конскими копытами бурый, живущой продорожник, часовенка на развилке, [и] за ней— задернутая тягучим маревом степь».

В беловом тексте описание местности еще больше детализировано: « С юга — меловая хребтина горы, на запад — улица, пронизыва[юща]я площадь втыкается в займище». И переход:

«В [последнюю] предпоследнюю турецкую кампанию вернулся в [станицу] хутор [тогда еще молодой] казак Мелехов Прокофий ... »

На одном только примере, фактически на одном абзаце мы проследили, как работал Шолохов, чтобы точнее, лаконичнее и выразительнее зазвучало самое начало его романа.

Мы видим, как зарождается под пером мастера этот становой для «Тихого Дона» образ «стремени Дона». Тот самый образ, который И. Н. Медведева-Томашевская выбрала для названия своей работы, призванной опровергнуть принадлежность «Тихого Дона» его создателю. Этот же образ она взяла и в эпиграф своей книжки: «Стремнину реки, ее течение, донцы именуют стременем: стремя понесло его, покачивая, норовя повернуть боком» — имея в виду, что «боком повернуто» будто бы право авторства Шолохова на «Тихий Дон».

Но рукопись романа зримо увлекает нас в самую глубь, стремнину шолоховской прозы, не оставляя возможности для сомнений в авторстве.

В ходе работы над рукописями писателя текстологам придется столкнуться со многими неожиданностями.

Вот первая: еще одно начало «Тихого Дона». После двенадцати страниц текста вдруг открывается новый титул (перечеркнутый красным и синим карандашом), помеченный другим, более ранним числом: «Вёшенская. 6-го ноября 1926». И далее посередине страницы крупно:

«ТИХИЙ ДОН

Роман

Часть первая

1».

«1» (переправленное на 3) — это значит первая глава первой части романа «Тихий Дон».

Судя по всему, этот титул, помеченный 6-м ноября 1926 года, и эта первая глава, помеченная 8 ноября 1926 года, и были действительным началом работы Шолохова над своим романом осенью 1926 года. Подтверждение тому — не только титул, но и нумерация страниц. Начальная страница от 8 ноября пронумерована цифрой 1, а уже потом она обозначена как 13-я и 9-я. Судя по всему, перед началом работы Шолохов сразу пронумеровал целую стопку листов бумаги — 50 страниц. И это очень поможет текстологам, потому что в итоге, в процессе работы над романом и перестановок отдельных глав, разделов и кусков текста на полях рукописи образовались три нумерации страниц. На многих из них нумерация тройная, на иных — двойная, а на некоторых — одинарная.

Обратимся к странице 13/9, которая первоначально была обозначена как стр. 1. На ее левой стороне написан черными чернилами и позже перечеркнут синим карандашом текст:

«Вёшенская

6-го ноября 1926»

И далее, по середине страницы крупно:

«ТИХИЙ ДОН

Роман

Часть первая

1».

Работая над первой частью романа, Шолохов обязательно ставил число, когда начинал писать очередной фрагмент текста. Итак — не 15-е, как было отмечено ранее, а 6-е ноября — такова, оказывается, первоначальная дата начала работы над романом. Но 6-го ноября 1926 года, кроме заглавия романа, Шолохов не написал ни строчки. В простое оказался и день 7 ноября — праздник Октябрьской революции.

В следующей записи — новая дата: «8.XI». И текст главы первой, как раз и являющийся началом романа. Не скажу — началом того «Тихого Дона», каким мы знаем его сегодня, но началом работы над романом осенью 1926 года. Рукопись выявляет настойчивые авторские поиски «запева» «Тихого Дона».