Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

«— Я начал, < ... > с описания корниловщины, с нынешнего второго тома “Тихого Дона”, и написал изрядные куски. Потом увидел, что начинать надо не с этого, и отложил рукопись. Приступил заново и начал с казачьей старины, написал три части романа, которые и составляют первый том “Тихого Дона”. А когда первый том был закончен и надо было писать дальше — Петроград, корниловщину — я вернулся к прежней рукописи и использовал ее для второго тома. Жалко было бросать уже сделанную работу» 11.

То же он повторил и в беседе с шолоховедом В. Г. Васильевым в июле 1947 г.:

Вопрос: «Когда точно начат и закончен “Тихий Дон”»?

Ответ: «Роман начат осенью (октябрь) 1925 года и закончен в январе 1940 года».

Вопрос: «Каковы варианты “Тихого Дона”, если они были?»

Ответ: «Я начал роман с изображения корниловского путча в 1917 году. Потом стало ясно, что путч этот, а, главное, роль в нем казаков будут мало понятны, если не показать предысторию казачества, и я начал роман с изображения жизни донских казаков накануне первой империалистической войны. Вариантов отдельных глав было множество. Весь роман в целом я правил много раз, но, перечитывая его, иногда думаю, что теперь я многое написал бы иначе» 12.

Наконец, в декабре 1965 года, на встрече со студентами факультета славистики в шведском городе Упсала Шолохов снова подтвердил этот факт:

«За “Тихий Дон” я взялся, когда мне было двадцать лет, в 1925 году. Поначалу, заинтересованный трагической историей русской революции, я обратил внимание на генерала Корнилова. Он возглавлял известный мятеж 1917 года. И по его поручению генерал Крымов шел на Петроград, чтобы свергнуть Временное правительство Керенского.

За два или полтора года я написал шесть-восемь печатных листов ... потом почувствовал: что-то у меня не получается. Читатель, даже русский читатель, по сути дела не знал, кто такие донские казаки. Была повесть Толстого “Казаки”, но она имела сюжетным основанием жизнь терских казаков. О донских казаках по сути не было создано ни одного произведения. Быт донских казаков резко отличается от быта кубанских казаков, не говоря уже о терских, и мне показалось, что надо было начать с описания вот этого семейного уклада жизни донских казаков. Таким образом, я оставил начатую работу в 1925 году, начал < ... > с описания семьи Мелеховых, а затем так оно и потянулось» 13.

Однако труд 1925 г. не пропал даром. Как сказал Шолохов своим читателям на вечере в Доме печати г. Ростова в 1928 г.: «— Все кстати пришлось < ... > Так получилось: второй том написан раньше первого ... » 14.

Обнаруженный в рукописи отрывок прозы 1925 г. — очевидное доказательство правоты этих многократно повторенных шолоховских слов. Отрывок имеет собственную нумерацию страниц — с 11 по 20-ю — и состоит из двух глав: I и II 15. Судя по нумерации глав, а также открывающему текст заголовку: «“Тихий Дон”. Роман. Часть первая», это — начальные главы романа, хотя нумерация страниц говорит, что этим главам, возможно, предшествовал еще какой-то текст.

Содержание рукописи этих глав подтверждает слова Шолохова, что он начал «Тихий Дон» с описания корниловского мятежа и похода генерала Корнилова на Петроград.

В первой главке отрывка 1925 года, написанной в шолоховской манере густой, зримой образности, изображено убийство главным героем «Тихого Дона» немецкого солдата, лакомившегося ежевикой. Главное здесь — переживания писателя, связанные с немотивированным, необязательным убийством человека. Подспудная тема, которая глухо звучит в I главе отрывка, чтобы в полный голос зазвучать в главе II, умонастроения казаков-фронтовиков во время корниловского мятежа:

«— Четвертый год пошел, как нас в окопы загнали. Гибнет народ, а все без толку. За што и чево? Никто не разумеет ... К тому и говорю, что вскорости какой-нибудь Ермаков бзыкнёт с фронта, а за ним весь полк, а за полком армия! Будя ... » — говорит своим однополчанам Федот Бодовсков.

Здесь действует не только знакомый нам Федот Бодовсков, но и другие персонажи будущего романа: казак Меркулов, есаул Сенин, безымянный офицер-ингуш, а также знакомые нам по биографии Шолохова, а не по «Тихому Дону» казаки Сердинов и Чукарин. Главный герой здесь не Григорий Мелехов, а Абрам Ермаков, являющийся, как будет показано далее, прообразом Григория Мелехова.

Он, как сказали бы сегодня, — неформальный лидер той части казаков-фронтовиков, которые не хотят идти с Корниловым на Петроград и ведут ожесточенные споры с начальством, пытающимся снять полк с фронта и направить его на подавление революции. По приказу начальника дивизии полк должен поступить в распоряжение генерала Корнилова.

«Абрам послал Федота созвать [казаков] вторую сотню, а сам подошел к группе казаков, разместившихся с кисетом над краями вырытой снарядом воронки. Сосредоточенно слюнявя цигарку, говорил председатель полкового комитета — казак Вёшенской станицы — Чукарин.

— Нет и нет! Нам это не подходит. В Петрограде стоят казачьи части, и они отказываются [от] выступать против рабочих и Советов. Мы не можем согласиться на предложение генерала Корнилова ...

... Затушив цигарки, казаки толпой пошли к месту, где собирался полк. Под вязом, с сломленной снарядом засохшей вершиной, за трехногим столиком на табуретесидел командир полка, рядом командиры сотен и члены полкового ревкома. [Разместились сзади. Ермаков с Чукариным подошли с] Позади, скрестив руки на суконной нарядной черкеске, поблескивая из-под рыжей кубанки косо прорезанными маслиннымиглазами, стоял офицер-ингуш, представитель дикой дивизии ... ».

Столкновению Абрама Ермакова с представляющим дикую дивизию офицером-ингушом и посвящена глава вторая. В поддержку офицера-ингуша выступает есаул Сенин, Абрама Ермакова поддерживают все остальные казаки: Федот Бодовсков, Меркулов, Сердинов, председатель полкового ревкома Чукарин.

А. Венков в своей «антишолоховской» книге «“Тихий Дон”: источниковая база и проблема авторства», к подробному разбору которой мы еще вернемся, находит в этом раннем шолоховском отрывке много несообразностей. Он судит об этом отрывке с позиции исторического буквализма: Харлампий Ермаков, если он прототип Абрама Ермакова, не мог быть в данных частях, поскольку находился в это время уже на Дону; он никогда не служил с Чукариным и Сениным в одном полку; генерал Шумилин, который провожал казаков на фронт в 1914 г., генеральский чин получил только в 1918 г. и т. д. ... Скажем, поминается в отрывке местечко Райброды, — но под «Райбродами дрался 12-й Донской полк, а полк, описываемый в отрывке, явно не 12-й — там не было Сенина, Чукарина». Таким образом, заключает А. Венков, «с точки зрения источниковедения исторический фон рассматриваемого отрывка является неумелой компиляцией с достоверного исторического фона канонического текста» 16.