Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Выдвигая столь «смелую» гипотезу, Макаровы не позаботились об ответах на огромное количество возникающих вопросов. По этой гипотезе получается, что именно в Усть-Медведицком округе надо искать прототипы основных героев и персонажей «Тихого Дона» — таких, как Григорий и Петр Мелеховы, купец Мохов и отец Виссарион, Иван Алексеевич Котляров и Валет, братья Шамили-Ковалевы и Лукешка-косая; жителями Усть-Медведицкой или даже Глазуновской были Харлампий Ермаков и Павел Кудинов. Что именно Крюкову Харлампий Ермаков поведал свою «служивскую» биографию, хотя Крюков — и это доказано документально — даже не подозревал о существовании Ермакова. Что Крюков, находившийся за пределами огненного кольца восставших, не имея к ним никакого доступа до их воссоединения с Донской армией, писал хронику восстания — параллельно, синхронно с событиями, о которых идет речь в романе. Что после прорыва фронта и воссоединения Донской армии и Армии повстанцев он продолжил эту «параллельную хронику», одновременно осуществляя «трудоемкую и объемную переделку текста», перемещая географию своего романа из Усть-Медведицкого в Верхне-Донской округ, доведя повествование до отступления в Новороссийск.

У Макаровых хватило разума «отдать» Шолохову хотя бы главы, действие которых развивается после смерти Крюкова — правда, оговорившись, что эта проза, якобы, — иного, конечно же, худшего качества.

В главах, посвященных обстоятельствам Вёшенского восстания, Харлампию Ермакову и Павлу Кудинову, мы документально показали, что какой бы то ни было «сторонний летописец», который «синхронно с событиями» описывал бы ход восстания, находившегося в огненном кольце красных войск, был исключен. Он просто не мог бы туда попасть. И уж тем более таким летописцем во время восстания не мог быть Крюков, все эти месяцы находившийся в Новочеркасске, выше головы загруженный политической и журналистской работой.

Не существует никаких следов того, что после воссоединения повстанцев с Донской армией Крюков побывал в Вёшенском округе, что он встречался или хотя бы был знаком с Харлампием Ермаковым или с кем-то другим из участников восстания. В его дневниках, записных книжках, корреспонденциях нет и следов интереса к Вёшенскому восстанию (за пределами того, что диктовала его работа в газете).

Почти сразу после прорыва и воссоединения повстанцев с белой армией в августе 1919 года, когда красные вновь начали наступление, Крюков, как мы помним, вообще расстается со «штатской» жизнью, записавшись добровольцем в действующую армию.

У него были и личные причины для такого решения: красные расстреляли его брата и глухонемую сестру, разграбили его дом с богатой библиотекой. Сам он в 1918 году чудом спасся от расстрела — благодаря помощи Филиппа Миронова 44.

«Донские ведомости» 12 сентября 1919 года сообщали: «В Усть-Медведицкую дружину зачислен известный донской писатель и секретарь Войскового Круга Федор Дмитриевич Крюков» 45. За неделю до этого, 6 (19) сентября 1919 года «Донские ведомости» напечатали его корреспонденцию из Усть-Медведицкой: «Красные, занимая станицы и хутора по р. Медведице, нашли там только женщин-старух и детей. Все мужское население, до дряхлых стариков включительно, эвакуировалось за Дон и на сполох своего Донского Атамана дружно отозвалось, стало поголовно под ружье. Чувствуется при организации дела защиты недостаток культурных сил» 46.

Похож ли здесь Крюков на того летописца донского восстания, который тратит свои «культурные силы» на «трудоемкую и объемную переделку текста» ранее начатого романа? Начиная с сентября Крюков, как и вся Донская армия, находился в тяжелейшем походе, завершившемся позорным новороссийским исходом и смертью писателя.

Вот почему гипотеза Макаровых о двух «редакциях» крюковского текста, о переделке им «усть-медведицкого» варианта романа «Тихий Дон» в «вёшенский», — за пределами реальности.

И, тем не менее, они стремятся вычленить из текста «Тихого Дона» некий его «усть-медведицкий» вариант, нащупать некий «усть-медведицкий» след, будто бы связывающий «Тихий Дон» с Ф. Д. Крюковым. Первое их доказательство тому — место расположения хутора Татарского в «Тихом Доне». Этот хутор, как уже говорилось, — единственный придуманный автором — в романе не имеет определенных географических координат, что и дает Макаровым надежду найти хоть какие-то следы, связывающие «Тихий Дон» с Крюковым.

Усть-Медведицкий след в расположении хутора Татарского они нашли в главе 23 первой части романа, где на свадьбе Григория Мелехова и Натальи ведут пьяную беседу два заслуженных казака — дед Гришака и дед Максим Богатырев. Выясняется, что один из них — Максим Богатырев — служил в легендарном 17-м Донском казачьем имени генерала Я. П. Бакланова полку, который комплектовался в Усть-Медведицком округе. «Следовательно, — заключают Макаровы, — наиболее вероятно, что именно этот округ, центр которого находился в нескольких десятках километров от Вёшенской станицы ниже по течению Дона, и был первоначально родиной героев “Тихого Дона”, где-то здесь поместил автор (то есть Крюков. — Ф. К. ) Мелеховский курень на краю хутора Татарского — с названием вымышленным, но явно не случайным.

И именно здесь родился и жил, писал свои рассказы, избирался казаками в Государственную думу и на Войсковой круг, а когда подошла нужда — сражался за родную донскую землю русский писатель Федор Дмитриевич Крюков» 47.

Сказано с полной определенностью и — я бы сказал даже — торжественно.

На чем основана эта уверенность?

На Дону не было исторически утвердившегося порядка службы, по которому донские казачьи полки имели постоянные номера, прикрепленные к одному из шести участков (округов) Войска Донского. Известно, что из усть-медведицких станиц казаков брали на службу в 3-й Донской казачий, имени Ермака Тимофеевича и в 17-й Донской казачий, имени генерала Я. П. Бакланова полки.

Макаровы приводят диалог двух дедов:

«— Чей же будете? Из каких?

— Вахмистр Баклановского полка Максим Богатырев. <...>

— Родствие Мелеховым? <...>

— Ага, дедом довожусь... » (1, 109—110) (Выделено Макаровыми. — Ф. К. ).

И — восклицают:

«Вот он, ключ к пониманию текста! <...> Автор точно и недвусмысленно говорит о Баклановском полку как о месте службы деда главного персонажа Григория Мелехова» 48. «Ключ» состоит в том, что таким образом, путем «идентификации полка, в котором служили казаки» (в данном случае — 17), осуществляется Макаровыми «выяснение места на Дону, где первоначально был расположен автором родной хутор Мелеховых...» 49.

Логика здесь предельно проста: Максим Богатырев — дед Григория Мелехова — служил в 17-м Баклановском полку, который формировался в Усть-Медведицком округе; стало быть, и хутор Татарский, где жил дед Григория Мелехова, был расположен в Усть-Медведицком округе, — том самом, где жил и трудился подлинный автор «протографа» «Тихого Дона» Крюков.