Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

«Григорий остался у лошадей, а Пантелей Прокофьевич захромал к крыльцу. За ним в шелесте юбок поплыла красномаковая Ильинична и Василиса неумолимо твердо спаявшая губы ... < ... >

— Теперича самое светок лазоревый, што же держать, аль мало перестарков в девках кулюкают, — выступила Василиса ерзая по табурету (ее колол украденный в сенцах и сунутый под кофту веник)*».

В черновике реплика про «светок лазоревый» безлична. В беловике, в устах Василисы она звучит ярче, осмысленней. В книге постраничное примечание дано в тексте, через двоеточие.

«Вставная глава», написанная Шолоховым в процессе доработки первой части книги в 1927 г., равно как и добавления к ней, ни в чем не уступают по художественному уровню главам, созданным осенью 1926 г.; по манере письма и своеобразию стиля все это — подлинно шолоховская проза.

Интересно проследить последующую работу Шолохова над этой главой, сопоставив ее черновую и беловую (книжную) редакции — чтобы еще раз убедиться, как внимательно и требовательно работал Шолохов над текстом романа.

Черновой текст

«Коршуновы прикатили на щегольской в узорах бричке, уже после того, как молодых [при]увезли [из] в церк[ви]овь.

[Поправившийся Петро часто выбегал] Пантелей Прокофьевич выходил за ворота, вглядывался вдоль улицы, но серая [лен] дорога, промереженная игольчатыми зарослями колючек, [не стонала немым гудом под тяжестью лошадиных копыт и бричек на железных ходах. Улица была безлюдна и скучна], была наголо вылизана безлюдьем. Петро переводил взгляд за Дон[ом]. Там приметно желтел лес, [и] вызревший махорчатый камыш устало гнулся над озерной осокой».

Беловой текст

«Коршуновы приехали уже после того, как жениха с невестой увезли в церковь.

Пантелей Прокофьевич до этого выходил за ворота, вглядывался вдоль улицы, но серая дорога, промереженная зарослями игольчатой колючки, была наголо вылизана безлюдьем. Он переводил взгляд за Дон. Там приметно желтел лес, вызревший махорчатый камыш устало гнулся над задонским озерцом, над осокой».

Как видим, текст стал строже, но не потерял своей эмоциональности и выразительности. Правка помогает Шолохову достичь максимальной точности при минимальной затрате языковых средств. Развернутую и многословную метафору: «дорога ... не стонала немым гудом под тяжестью лошадиных копыт и бричек на железных ходах. Улица была безлюдна и скучна» он заменяет одной короткой фразой: «серая дорога ... была наголо вылизана безлюдьем» . Это — правка мастера, взыскательно совершенствующего свой текст.

Иногда Шолохов исключает целые абзацы и куски текста. Приведем из «Вставной главы» отрывок, которому не нашлось места в беловой рукописи и в книге, — он следует за приведенным выше текстом:

«[Мимо стоявшего у ворот Петра прошла АксиньяАстахова. Петро скользнул по ней случайным невнимательным взглядом и только после того, как прошла она, вспомнил, что лицо ее необычно весело, словно пьяно. Глядя ей в [затылок] след, на подсиненый кружевной платок, накинутый на голову, [представил ее лицо] восстановил перед глазами выражение ее лица и подумал: “Скоро забыла про Гришку. Так оно и должно быть”. Анисья (курсив наш. — Ф. К. ) [обогнула] завернула за угол плетня, огинавшего Мелеховский двор и [пош] [по] за выбеленной стеной сарая стала спускаться к Дону. Петро заинтересовался почему она пошла к Дону не через свой двор или по проулку, степью. Он хотел пройти следом, поглядеть, но где-то в хуторе брехнула одна собака, потом другая и до слуха его донесся чуть слышный строчащий перестук колес. Петро облегченно вздохнул. Родилась и умерла в мозгах, отуманенных неперебродившим хмелем, куценькая мысль: “Шибко едут, колеса стрекочут”».

Шолохов отказался от этого текста, найдя его, по-видимому, недостаточно точным. Мы его привели еще и потому, что в начале абзаца встречаемся с Аксиньей Астаховой причем автор ставит вверху цифры, 2 и 1, означающие, что имя и фамилию героини надо поменять местами; а через несколько строк он называет Аксинью Анисьей. Эта описка — не в начальных, а в заключительной главе первой части романа, писавшейся значительно позже остальных глав. Такого рода описки возникают на уровне подсознания.

Многочисленная правка в тексте рукописи — двоякого рода. Один тип правки — не что иное, как более позднее редактирование текста при переработке или же доработке рукописи. В этом случае производятся сокращения, делаются вставки, меняются фразы, вычеркиваются или вписываются слова. Но существует и другой тип правки, возникающей непосредственно в процессе написания текста и являющейся следствием работы творческого сознания и подсознания, когда идет поиск, выбор, отбор нужных, наиболее точных и выразительных слов. Эта работа идет подчас на уровне интуиции. Такая правка, по характеристике французского текстолога М. Эспаня, есть «отражение сомнений автора, начинающего писать одно слово и тут же переделывающего его в другое ... » 30.

Там, где перо художника ведет вдохновение, когда он пишет о предметах ему близких, хорошо известных, когда имеет место полет творческой мысли, — такой правки может и не быть вовсе. В романе пример тому — главы, посвященные рыбалке — занятию, которое Шолохов, как известно, с детства знал и любил. В других случаях, к примеру, в главах историко-хроникальных, когда его, по собственному признанию, выраженному в письме Е. Г. Левицкой от 4 июля 1928 г., «начинает душить история» , отчего меняется «характер письма» 31, текст буквально испещрен авторской правкой, выдающей мучительную борьбу художника со словом.

Для наглядности демонстрируя различные типы авторской правки, приведу пример.

В черновом тексте первой части романа, который позже был переписан самим Шолоховым, предпоследняя XXII глава начинается так: «Передохнувшие у Коршуновых во дворе лошади добирая до хутора шли (слово вписано сверху строки. — Ф. К. ) из последних сил».

В беловике эта фраза звучит так: «[Передох] Отдохнувшие у Коршуновых лошади шли добирая до мелеховского база из последних сил».

В окончательной же и книжной редакции та же мысль выражена так:

«Отдохнувшие у Коршуновых лошади шли, добираясь до мелеховского база, из последних сил» (2, 103).

Мы видим здесь все виды правки: «корректорскую», в результате которой правильно расставлены знаки препинания (с ними не всегда считался Шолохов, особенно в черновиках, да и когда переписывал текст набело); деепричастных и причастных оборотов Шолохов вообще как бы не признавал. Кроме того, диалектное «добирая до мелеховского база» , повторенное им и в беловом варианте текста, заменено на литературное: «добираясь» .