Генрих Френкель - Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

Там же говорилось об избавлении (это место Гитлер всегда слушал особенно охотно), пришедшем к королю в час его величайшей нужды: совершенно внезапно умерла русская царица Елизавета, и на престол взошел Петр Третий, бывший другом и почитателем Фридриха. Прослушав этот пассаж, Гитлер приходил в хорошее настроение; в его глазах блестели слезы умиления.

Помимо чтения Карлейля, фюреру хорошо помогали гороскопы, составлявшиеся для него лично и для рейха. У Гиммлера для этих целей имелся специальный исследовательский отдел. Оба гороскопа предсказывали победу во второй половине апреля, после ряда ужасных поражений. Это внушало надежду и волновало; оставалось только ждать исполнения предсказания.

Весть, взбодрившая Геббельса, пришла 13 апреля. В этот день после обеда он посетил штаб 9-й армии, находившийся в Кюстрине; там он держал речь перед молодыми офицерами и напомнил им о чудесном избавлении короля Фридриха, пришедшем к нему в самое тяжелое время жизни. Среди офицеров нашелся нахал, спросивший Геббельса о том, какая же царица должна умереть теперь, чтобы рейх устоял, — и Геббельс, замявшись, не сумел ответить ему с должной внушительностью. И вот в тот же вечер, во время очередного страшного налета авиации союзников на Берлин, по радио сообщили о смерти Рузвельта. Министр тотчас поспешил из Кюстрина в Берлин, где был встречен Земмлером, уже знавшим «великую весть». Геббельс выглядел бледным и осунувшимся; видно было, что новость его страшно взволновала. Он приказал подать в кабинет шампанское, позвонил Гитлеру и сообщил ему известие в таких высокопарных выражениях, каких от него давно уже не слышали: «Мой фюрер, — сказал он, — поздравляю вас; Рузвельт мертв! Судьба убрала с вашего пути величайшего врага! Бог нас не забыл! Чудо свершилось! Это похоже на смерть русской царицы во время Семилетней войны. Не зря предсказывали звезды, что во второй половине апреля нас ждет полная перемена событий! Сегодня пятница, 13 апреля, и этот день стал поворотным в истории!»

Потом еще погадали насчет того, кто станет преемником Рузвельта, и сошлись на том, что им будет Трумэн, человек гораздо более умеренных взглядов, чем его непримиримый предшественник. После разговора с Гитлером, оставившего обоих собеседников в настроении приподнятого ожидания, Геббельс позвонил в Кюстрин, тому офицеру, который сомневался в его предсказаниях, и сообщил ему о смерти «американской царицы». Эта маленькая победа над очередным оппонентом доставила министру огромное удовольствие; когда он положил трубку, все его лицо сияло от радости.

Действительно, положение гитлеровцев было таким, что они рады были в поисках спасения ухватиться за любую самую тонкую соломинку и вспомнить какие угодно примеры из истории, чтобы подбодрить себя, думая о будущем. Весь день и всю ночь Гитлер, как и Геббельс, пребывал в состоянии радостного ожидания, которое, однако, улетучилось на следующий день. Враждебность западных держав ничуть не уменьшилась, и война продолжалась, уже без Рузвельта. К вечеру настроение Геббельса совсем упало. «Судьба вновь показала нам свой мрачный оскал, оставив нас в дураках!» — сказал он.

Спустя несколько дней, 17 апреля, Геббельс участвовал в просмотре только что законченного фильма «Кольберг» — очередного произведения на тему «Держись во что бы то ни стало!», как их прозвали в народе. Чтобы закончить эту картину, Геббельс до предела ужесточил мероприятия по экономии средств, проводившиеся в рамках «тотальной войны». Фильм рассказывал о мужественном сопротивлении гарнизона крепости Кольберг войскам Наполеона, вторгшимся в Германию. «Господа, — обратился Геббельс к своим сотрудникам после просмотра фильма, — пройдет сто лет, и на экранах будут показывать картины о наших жестоких и страшных временах. Каждый из нас имеет возможность сам выбрать себе роль, которую он будет играть в таком историческом фильме. Если мы будем храбры, то и фильм получится волнующим. Так что, мои господа, от вас самих зависит, чтобы будущая публика не высмеяла и не освистала вас, увидев на экране!»

По свидетельству Земмлера, это было последнее собрание сотрудников министерства. На нем присутствовало всего около пятидесяти человек; министр (как вспоминал Земмлер) покинул зал с бледным лицом и сияющими глазами, а оставшиеся не могли понять, что все это значит и как им себя вести: просто посмеяться — или выругаться от души!

Спустя день жена Земмлера с ребенком покинула Берлин с одним из последних грузовиков министерства, отправлявшимся на юг; он отдал ей свой дневник. Через несколько дней состоялся еще один отъезд. Мать Геббельса, которой было уже восемьдесят лет, до этого все еще жила в Берлине у своей дочери Марии. Ее отъезд откладывали со дня на день, потому что ребенок, родившийся у Марии в январе, был еще очень мал, а потом ее муж был ранен в руку. Настал день, когда задерживаться дольше стало просто невозможно; никакого транспорта не было, и старухе пришлось покидать горящий Берлин пешком, опираясь на руку своей дочери. Так они путешествовали три месяца; раненый Киммих толкал перед собой тачку с пожитками, удерживая ее здоровой рукой; другая рука была у него на перевязи.

19 апреля, накануне дня рождения Гитлера, Геббельс произнес свою последнюю речь по радио. Он попытался внушить слушателям надежду, но его слова невольно звучали как прощание человека, ожидающего скорой смерти рядом со своим фюрером. Вот что он сказал:

«В тот момент войны, когда вся мощь сил ненависти и разрушения, наверное, в последний раз обрушилась на наши фронты с востока, запада, юга и юго-востока, чтобы прорвать их и нанести рейху смертельный удар, я обращаюсь к народу в канун 20 апреля от имени фюрера, как делал это всегда, начиная с 1933 года. Так было и в счастливые, и в несчастные для нас времена; но никогда еще ситуация не была такой острой, и никогда еще немецкий народ не сталкивался с такими опасностями, когда ему приходится напрягаться в последних сверхчеловеческих усилиях, чтобы защитить рейх и спасти свое имущество и саму жизнь.

Сегодня нет нужды произносить ко дню рождения фюрера обычные слова поздравлений и пожеланий счастья. Сегодня нужно сказать более важные вещи от лица тех, кто имеет особые заслуги перед фюрером и перед народом. Я нахожусь рядом с фюрером более двадцати лет, со времени зарождения его движения и принятия власти, и я отдал ему свои лучшие силы. Я делил с ним радости и горести всех незабываемых военных лет, начиная с 1939 года и до сегодняшнего дня, когда судьба подвергает последним, самым суровым испытаниям его самого и его народ, чтобы потом — я в этом уверен! — увенчать его лаврами победителя! Могу сказать, что наше трудное и великое время нашло в фюрере своего единственного достойного представителя. Только ему должны мы быть благодарны за то, что Германия еще жива, а с ней жива и вся западная цивилизация и культура, подвергающаяся сейчас страшной опасности.