Виктор Файтельберг-Бланк - Бандитская Одесса 9. Бандиты эпохи «демократии»

Опустим подробности того, как семья Игоря Матвеевича, его жена и двое детей, отреагировали на случившееся. Наверное, им хотелось кричать: «Люди! Ну почему вы так равнодушны?! Ведь если вы вызвали милицию, то, значит, прекрасно видели, что рядом с вами убивают человека! Почему не поспешили на помощь, почему прятались за своими уютными шторками?! Почему собрались вокруг только после того, как он умер?..» И все равно нельзя передать словами то горе и те чувства, которые испытали люди, в одночасье потерявшие любимого члена семьи. Со стороны это все равно получится фальшиво. А посему остановимся пока на другом.

…Родственники убитого уже успели побывать в морге, собрать документы, необходимые для похорон, решить прочие формальности, а Олега все не было и не было (помните, его забрали с собой оперативники). «Где он? Что с ним? Он ведь весь избит… Неужели сердце не выдержало?» — в голову лезли самые черные мысли. Но!!! Оказалось, что все это время Игорь находился в отделении милиции. Просто правоохранители о нем… забыли. Ну да — привезли, усадили в коридоре и забыли!!!

Так он и сидел.

Мимо равнодушно проходили люди в погонах («служба — дни и ночи») и не обращали никакого внимания на истекающего кровью и периодически теряющего сознание человека. Кстати, свидетельские показания, те самые, из-за которых он не смог получить своевременную медицинскую помощь, у него так и не взяли. И если бы за Олегом не приехали его родные, то неизвестно, сколько бы ему еще пришлось так сидеть.

Дальше — больше. Уголовное дело по факту убийства, конечно же, возбудили. А правоохранители Киевского РО рассудили иначе и квалифицировали случившееся как «тяжкие телесные повреждения, повлекшие за собою смерть». Удивительно, правда? Когда люди чаще всего получают «тяжкие телесные»? Правильно, в драке. Но драки-то не было: отморозки сразу предпочли «отрубить» Олега и втроем набросились на Игоря Матвеевича. А он, между прочим, был рослым, крепким (точнее будет сказать, очень крепким), спортивным мужчиной, да и лет не так много — всего 50. Напади на него в темном переулке грабитель, положил бы одной левой. А когда трое на одного, ремень на шею (просто кое-кому надо было внимательнее осматривать место преступления) и ногами по голове — это разве не убийство? И потом, если бы драка все-таки имела место, то на нападавших должны были бы остаться хоть незначительные синяки или царапины, но их не было.

Статья «убийство» или «тяжкие телесные», — казалось бы, какая разница? Ну да, ну да — нет особой разницы. Что существенно разнится, так это только сроки лишения свободы, предусмотренные этими статьями (сотрудникам Киевского РО, может, и все равно, а вот жене и детям Игоря Матвеевича, поверьте, небезразлично, через семь лет или через пятнадцать убийца окажется на свободе, а «убийство с ограблением» — вспомните про обручальные кольца и сумку — и подавно тянет на пожизненное заключение — статья 115, часть 2).

Да, кстати, Олег ведь так и не был признан потерпевшим. И это несмотря на то, что в милиции прекрасно видели, в каком состоянии его привезли на так называемую дачу показаний.

Кстати, перед судом предстал только один из нападавших — некто М. (26 лет, ранее судимый).

Почему? Один из его подельников, правда успел умереть в больнице от воспаления легких. А второй признан… свидетелем!

Складывается впечатление, что следствием не просто не были установлены лица, совершившие преступление, или, если хотите, убийцы, а правоохранители просто не ставили перед собой такой цели (даже очных ставок между Олегом и отморозками не проводилось, а ведь он видел, прекрасно видел, кто избивал его тестя).

… Конечно, проще всего было бы сказать что-то о коррупции в правоохранительных органах, мол, некое «ответственное лицо» во всей этой цепочке просто куплено. Но, сами рассудите, разве можно купить все звенья сразу? Поэтому наша история на самом деле не о коррупции, и не о нелюдях, готовых бросаться на прохожих только из-за того, что они свистят или не так смотрят, и даже не об убийстве хорошего человека — ЭТО ИСТОРИЯ О РАВНОДУШИИ. Вот что страшно.

Случилось это в одном из дворов на Пересыпи. Некоему гражданину приспичило в туалет — там эти заведения во дворах находятся. Он накинул пальтецо, сбежал по ступенькам, «клац!» — щелкнула задвижка, и на гражданина снизошла меланхолия. Обычно он никогда не смотрел туда, над чем сидел, а тут — «черт! — газету забыл» — заняться было совершенно нечем, вот и принялся гражданин со скуки рассматривать содержимое выгребной ямы, и тут!.. Из недр сортира на него печально взглянули чьи-то глаза (надо заметить, что накануне он не пил ничего «такого»). «Че-че-человеческие, твою мать! Там… там… там — отрезанная голова-а-а-а-а!!!..» Пришлось гражданину срочно натягивать штаны и бежать в милицию.

А милиционерам-то какая «радость»! — поди теперь разберись, кто обронил в сортире голову; по неосторожности или уголовный элемент набедокурил, кому она принадлежала и т. д. И, тем не менее, через месяц преступление было раскрыто. Но как!

Иван Генрихович любил кататься на трамваях. Это-то его и сгубило. Сел он как-то в «пятый номер» и покатился на «Староконку», а тут контролер:

— Ваш билет.

— I don’t understand what you are talking about, — отрапортовал Генрихович.

— Мужчина, перестаньте паясничать! Да от вас спиртным разит! Да вы!.. Вы лучше на ботинки свои посмотрите, — какой из вас иностранец!

— Извините, гражданин начальник, — Генрихович почесал торчащий из дырки в ботинке мизинец, — шучу. А билета нет-с — нам, ветеранам, они без надобности.

— Ваше удостоверение.

— Пожалуйста, — он протянул ему новенькую «корочку».

«Участник боевых действий» — черным по белому было написано в удостоверении.

«Интересно, каких? — подумал контролер и почесал затылок. — Вторая мировая? Нет, он даже на сына полка не тянет — слишком молод. Остается Афган. Точно Афган. Толькокак же он там служил — больно тщедушный. Что-то здесь не то… Ага!» — наметанный контролерский взгляд не подкачал — печати в удостоверении были явно нарисованы от руки.

— Гражданин, пройдемте-ка со мной.

…И контролер потащил «ветерана» в ближайшее отделение милиции.

В отделении Иван Генрихович не только рассказал, что «за 25 гривен приобрел документ у неустановленного лица», но почему-то впал в истерику и заголосил:

— О, my God! Я знал! Знал, что рано или поздно вы меня найдете! Да — голову закапывал! Да — тело сжигал! Но не убивал я его! Меня попросили! Не убивал! Не-е-е…, - бедолага подавился слюной и заплакал.

Да нет, Генрихович не сошел с ума — похоже, что он говорил правду. У оперативников и так уже были кое-какие догадки относительно головы в сортире, а слова Генриховича их только подтвердили. Ниточка потянулась, клубок покатился и…