Владимир Вернадский - Пережитое и передуманное

Сейчас очень тревожно за судьбу демократии. Получатся чрезвычайно печальные результаты ее применения. Конечно, и без этого было бы плохо. Но тут полное рабство духа, и мысли, и воли. И скорее действительно восставшие рабы, чем граждане.

21 июля 1917

Бутова Кобыла

Я очень ушел это время в чисто научные проблемы, в связи с значением жизни и живого вещества в истории Земли. Копошусь мыслью в самых небольших подходах к входу куда‑то в здание. Но и эти подходы не расчищены. Я все‑таки думаю, что я не напрасно систематически набрасываю свою работу, — ясно, что если я ее окончательно обработаю и закончу — будет книга. Но странно как‑то себя и весь ход человеческой истории, со всеми ее трагедиями и личными переживаниями, смотреть с точки зрения бесстрастного химического процесса природы. И она в него великолепно входит — подобно тому, как в больших числах человеческих особей мы улавливаем законности, в которых укладываются как что‑то должное и закономерное — результаты самых тонких и неуловимых колебаний человеческой души.

22 июля 1917

Бутова Кобыла

С тревогой смотрю в будущее. Я верю в силу России, но думаю, что могут быть бессознательно сделаны величайшие ошибки, которые направят ход истории в не ту сторону, в которую могут направить, и в частности, что может быть многое потеряно для человечества, что создано русской историей в форме большого единого государственного целого. Сейчас весь вопрос в силе правительства.

22 августа 1918

Киев

Так хорошо в лесу и на большой реке. Но очень сильное впечатление резкой и какой‑то жуткой перемены природы, отражения на ней переживаемого социального переворота в жизни человека. Нет сейчас устойчивости, и нет в ней никакого столь сильно действующего на нас впечатления вековой мощности. Осталось таким чудное звездное небо, которым я наслаждался, как давно не было, на берегу Днепра в украинскую, но холодную ночь, когда там ночевал у костра и в палатке (пятеро в небольшой), но всё остальное находится в разрушительном движении. Исчез навсегда нетронутый девственный лес, который и на меня и на Ниночку произвел такое чарующее впечатление в 1919 г.; всюду вырублено, и рубки, делаемые по теперешним «планам» и без всякого плана хищническим инстинктом собственника крестьянина, которому всегда apres nous le deluge [56]! — одинаково и беспощадны и варварски. Попытка улучшения — ростки будущего или обреченные на гибель слабые проявления созидательного творчества — исчезают в массе разрушений. Никакого улучшения хозяйства, бедность, истребление дичи — охотники производят впечатление чего‑то совершенно бессмысленно дикого, и их масса производит впечатление memento mori [57]. Стихийная биологическая сила в конце концов выйдет из всего этого в своем проявлении: рост населения, которому некуда деться при теперешних социальных условиях, и рождение нового поколения, слабого по талантам и одаренности, но жадного к жизни. Нежно целую.

23 июля 1933

Москва

Третьего дня был в Лефортово, осмотрел лабораторию низких температур и сговорился о совместной работе — хочу поставить исследование «“дыхания” Земли гелием» (т. е. радиоактивным процессом). Ужасно странное чувство. Я образно как будто его чувствую и вижу: до сих пор ни одного факта, это важно, и никто этого не думал, создание моей научной фантазии, которое странно глубоко чувствую и почти вижу в каких‑то своеобразных внутренних образах: внутренний глаз, о котором где‑то читал. Но важно ли, что ясно вижу, как это точно проверить.

15 декабря 1934

Москва

Значительная часть дня прошла в ожиданиях и хлопотах в Комиссариате народного просвещения. В конце концов свиделся с Бубновым и выяснил все положение Радиевого института. Стройка на 1935 г. пропущена («месяц раньше»), но на 1936 г. будет, но это всё очень неясно. Положение лаборатории и устройство Академии — хаос. Наша лаборатория выйдет в конце концов.

20 марта 1935

Москва

Я думаю, что я не смогу долго вести два института, быстро оба растущие, и придется выбирать. Хочу заняться, как ты знаешь, своей книгой над биогеохимической энергией жизни с философским уклоном, дающей новый аспект явлений жизни. Было бы лучше всего эту книгу писать там, где Танечка. Но, если здоровье позволит, я не хотел бы бросить института здесь. Очевидно, оба института — и биогеохимический, и радиевый — будут еще долго в сдавленном состоянии. На постройку и того и другого, на приведение их в нормальное положение в ближайшее время надежды мало. Радиевый институт, очевидно, останется в Петербурге, а Биогеохимический — в Москве.

9 июля 1940

«Узкое»

Я сейчас невольно мыслью ушел в новое — в вопросы энергетики планеты. Под влиянием чтения новой книги — хорошей — Ферсмана, недавно вышедшей [58]— ее критики, я решил прежде всего набросать положения — теоретические, но очень важные, о которых я теперь больше 20–30 лет думаю и которых немного коснулся на лекциях в Париже в 1923 г. и напечатал в «Geochimie» в 1924 и развил в русском издании в 1934 [59]. Сейчас могу развить много дальше и принципиально иное, чем у Ферсмана.

Очень меня это занимает, и я откладываю ноосферу и физическое пространство — хочу написать об основных принципах энергетики биосферы и планеты Земли.

Как рушатся все планы, но ничего, всё идет вперед.

23 июля 1940

«Узкое»

Я очень много думал в последнее время в связи со своей работой и начинаю набрасывать статью, которую — вопреки всем планам — закончу здесь, в Узком, — о рассеянии атомов в земном веществе — живом и косном в связи с энергетическим строением планеты. Это результаты работы и размышлений многих лет. Под влиянием новой книжки (в общем хорошей) Ферсмана я решил высказаться, так как он эти вопросы затронул, по моему мнению, неглубоко и в основном неверно. И тут со мной случился casus [60]— я хотел выяснить, кто первый ясно и определенно поставил в науке вопрос о значении на нашей планете свободных атомов, и забыл, что сделал это я, и даже ясно указал на это в моих книгах, и в том числе в вышедших сейчас моих «Биогеохимических очерках», давно, 50 лет назад — в 1890 г., в речи в Москве и возвращался, углубляя и уточняя, в течение всей жизни. Теперь перечитал свои старые статьи и сделал крупный шаг вперед. Удивительно, как по мере старения — и должен сказать, по мере чрезвычайного (сам удивляюсь) расширения материала, над которым работаю, массы фактов, которыми обладаю, я забываю хронологические даты. Стараюсь пополнять хронологию [61].

26 июля 1940

«Узкое»

Вчера кончил «Воспоминания» Витте — перенесся в прошлое. Как удивительно всё произошло. Ясно видишь безумие людей, которые стали во главе. И при всей глубине ума Витте — он не предвидел того, что произошло, но к чему шел исторический процесс, который мы переживали одновременно. Будущее мелькало для него в гибели династии, но он совсем не понял новых социальных форм — люди, реальные политики, являлись ему в виде революционеров — анархистов — он проглядел социализм и коммунизм. Террор и убийства царили — казни и войны. Но он смотрел на политику России во всем аспекте, как немногие. И значение 1/3 населения (думаю, больше, учитывая Украину и Белоруссию) «инородцев», и значение Евразии — Японии и Китая. Сейчас всё это еще ярче и по — новому проявляется. То, что установилось, преходяще. Устойчивого равенства сил нет, да его и не будет, пока будет история человечества.