Владимир Вернадский - Пережитое и передуманное

II

Возможность такой организации жизни создана прежде всего ростом научной свободной мысли и народным трудом.

Перед нашей всесоюзной Академией наук в Москве и ее филиалами и перед другими нашими академиями — украинской в Киеве, белорусской в Минске и грузинской в Тбилиси — встают новые во многом задачи, и должны быть созданы новые формы научной организации.

Четыре основные проблемы выдвигаются на первое место.

Во — первых — должна быть восстановлена в нашей стране более демократическая форма научной организации. Как раз в марте 1917 года она могла войти в жизнь, но исчезла в бурный период нашей революции.

Это создание ассоциации советских научных работников — ученых, врачей и инженеров, — которая должна собираться каждый год.

Такие ассоциации в англосаксонских странах, особенно в Великобритании, ее доминионах и в Соединенных Штатах Северной Америки, играют огромную роль в настоящий момент, и от них исходит стремление перейти в мировую организацию научных работников.

В нашей стране вопрос этот был поднят на съездах естествоиспытателей и врачей А. П. Павловым и мной в 1902 году, и нами был составлен и широко распространен проект такой организации. Мы его назвали «Обществом для созыва съездов естествоиспытателей». Напомню несколько исторических дат. Мысль о созыве таких съездов была видвинута профессором зоологии, крупным ученым, К. Ф. Кесслером, дедом академика А. Е. Ферсмана. Он выдвинул ее после севастопольской кампании в 1856 г., но съезд был не разрешен, и только в 1861 г. Кесслеру удалось созвать первый съезд в Киеве, который был тогда разрешен министром Головниным.

Но съезды вошли более регулярно в жизнь только в 1867 году, когда состоялся третий большой съезд в Петербурге, созванный тем же Кесслером, который был тогда ректором Петербургского университета.

С тех пор они собирались более или менее непрерывно, но всякий раз требовались большие усилия и разрешение министерства. Составленный мной и А. П. Павловым проект проходил через несколько съездов и, наконец, дошел до 1917 года, когда был утвержден (в переработанной съездами форме).

Я считаю, что ассоциация ученых, врачей и инженеров нашего Союза, эта демократическая база, объединяющая всех ученых — от молодых до старых, играющая такую огромную роль в англосаксонских странах, должна быть у нас восстановлена, что не может вызвать никаких затруднений.

Мы должны говорить с нашими союзниками, особенно теперь, как равные с равным.

После войны необходимо объединить все наши научные силы для быстрого восстановления разрушительных последствий варварского нашествия гитлеровских полчищ. К этому надо загодя готовиться теперь же.

Ill

Вторая проблема связана с созданием у нас возможности быстро и хорошо построить каждый научный прибор, самый мощный. В настоящее время научный опыт захватывает такие области знаний, о которых мы не мыслили немного лет назад. С каждым годом необходимость этого будет проявляться все с большей интенсивностью. Сейчас этой возможности у себя мы не имеем. Уже в течение десяти лет идут об этом разговоры, но и только. В Соединенных Штатах, в Великобритании и в Японии это существует. Такой центр должен быть создан быстро, и должны быть использованы для этого кадры, которые должны быть сконцентрированы в немногих местах. Я не говорю уже о том, что у нас очень мало — единицы — научных институтов, стоящих по своей научной технике на уровне современной науки. Я убежден, что затраты, которые на это потребуются, вернутся сторицею. Настоящей современной химической лаборатории у нас в Академии нет. Моя Биогеохимическая лаборатория, в которой я являюсь директором, хотя временно оторван от нее, работает плодотворно, но в совершенно недопустимых условиях и берет только самопожертвованием и талантливостью научных работников. И это не только у меня одного.

IV

Третья проблема — это необходимость реорганизации Международной Книги. Трудно представить себе тот вред, который приносится нашей стране этой дорогостоящей, многолюдной и плохо работающей организацией. Она по своему темпу работы не отвечает потребностям современной жизни. Академия пыталась неоднократно избавиться от этой, непонятно для чего существующей, монополии. Наши собрания иностранных книг и журналов не достигли того уровня, даже в Москве, какой был достигнут до первой империалистической войны. Лакуны, которые произошли в 1914—18 гг., так и не были пополнены. В Москве нельзя работать так, как можно было работать в 1913 году. Нечего говорить о провинции.

У нас в настоящее время, можно сказать, настоящий голод по иностранной книге. Могу привести личный пример: я не получил ряда книг, за которые заплатил больше года назад. Еще до Второй мировой войны приходилось ждать иногда чуть не год получения той или иной нужной книги. Так работать в XX веке нельзя.

V

Четвертой проблемой является проблема о новой атомной энергии. Необходимо серьезно и широко поставить разработку атомной энергии актин — урана. Для этого Урановая комиссия должна быть реорганизована и превращена в гибкую организацию, которая должна иметь две основных задачи. Во — первых — быстрое нахождение богатых урановых руд в нашей стране, что вполне возможно. И во — вторых — быструю добычу из них нескольких килограммов актин — урана, над которыми могут быть проделаны новые опыты в аспекте их прикладного значения. Мы должны быстро решить вопрос, стоим ли мы, как я и некоторые другие геохимики и физики думают, что мы стоим перед новой эрой человечества, использования новой формы атомной энергии, или нет.

Ввиду тех огромных разрушений народного богатства и народного труда фашистскими варварами мы должны быстро выяснить, насколько это действительно удобно и реально — использование этой формы атомной энергии.

VI

Мне кажется, было бы правильным создание немедленно в Академии центра для обсуждения и проведения в жизнь, после их принятия, этих и других научных предложений, касающихся реконструкции страны.

Такой формой могло бы быть создание при Академии временного Научного Комитета по реконструкции последствий от нашествия гитлеровских полчищ.

Боровое, 9.XI.1942

I

В 1896 г., в самом конце XIX столетия, внимание ученых обратилось к явлениям, которым, по — видимому, суждено оказать огромное влияние на жизнь человечества, начать новую эру его истории.

В этом году Г. Беккерель вновь выдвинул способность соединений урана испускать лучи особого характера, одно время названные Беккерелевскими лучами, а через два года супруги Кюри открыли новый химический элемент радий, обладающий этой способностью в миллион раз больше, — и вскоре Складовская- Кюри и Шмидт [96]указали, что та же способность свойственна еще одному элементу — торию. Вслед за тем были найдены и другие простые тела химии, резко проявляющие те же свойства, — как мы теперь говорим, сильно радиоактивные элементы: полоний, актиний, нитон, ионий и многочисленные другие продукты изменения урана, радия, актиния, полония, тория. Наконец, еще позже оказалось, что по крайней мере два элемента из ранее известных, калий и рубидий, обладают, хотя и в слабой степени, той же способностью. В научной литературе не раз высказывалась уверенность в том, что элементы в большей или меньшей степени радиоактивны, что радиоактивность есть общее свойство материи.