Майк Браун - Как я убил Плутон и почему это было неизбежно

Незаметным? Я задумался на секунду и усмехнулся самому себе. Моя годовалая дочь уже научилась подшучивать надо мной на языке жестов, который сама же и придумала.

Этот человек не хотел сообщать мне деталей, но, сам того не ведая, уже сделал это. Слова «единственный ныне живущий первооткрыватель планеты» могли означать только одно. Если в Международном астрономическом союзе собирались выбрать такое определение слова «планета», согласно которому в нашей Солнечной системе вдруг окажется две сотни планет, то в мире сразу же объявится еще десяток новых первооткрывателей. Если же первооткрыватель - ныне живущий - был всего лишь один, то это означало, что MAC остановился на том определении, к которому в конце концов пришел я. Зена венчала список избранных.

Тогда я спросил позвонившего мне: «Как вы думаете, остальные астрономы согласятся с этим решением?»

Меня сразу же уверили в том, что так и будет: «Последние несколько дней я слишком много обсуждал эту тему. Я полагаю, что этот вопрос будет успешно разрешен во время голосования».

В ту ночь я вернулся домой и рассказал обо всем Дайен. Мы открыли бутылку шампанского и выпили за чудесное событие - за то, что я открыл новую планету. Планету. Я нашел планету! В конечном счете Зену официально признали планетой, а я должен был стать единственным ныне живущим человеком на Земле, который обнаружил новую планету.

Именно в тот самый момент Лайла оторвалась от игр, вышла из-за угла, увидела мои костыли и тут же вытянула ручонки и стала покачивать указательными пальчиками.

Ну ладно-ладно, я слишком медленно передвигаюсь, и чтобы быть таким же проворным, как моя годовалая дочь, мне приходилось ползать на четвереньках. Но именно я стал первооткрывателем новой планеты. И никто не мог отобрать у меня это право.

Живя на самой окраине Лос-Анджелеса, где открывался чудесный вид на чудесное чистое южное небо, нам также было отлично видно стандартный коридор полетов прибывающих и отправляющихся самолетов Международного аэропорта Лос-Анджелеса. Те огоньки, путешествующие по дневному небу и сверкавшие ярче, чем звезды, с невероятной силой приковывали все внимание Лайлы. Теперь она очень часто использовала в своем языке жестов знак, обозначающий самолет (а именно: поднятая вверх рука, кисть руки параллельно земле). Сначала она использовала этот жест, чтобы обозначать крохотные движущиеся точки света в небе, потом она стала использовать его, когда видела изображения самолетов в книгах. Но однажды, в один очень волнующий день, когда Лайле исполнилось тринадцать месяцев, она использовала этот жест, чтобы показать настоящий самолет, в котором ей самой предстояло лететь. Все утро в тот день я провел, пытаясь подготовить Лайлу к важным изменениям в ее понимании самолетов.

«Смотри! В небе самолеты!» - сказал я, когда мы приближались к аэропорту Лос-Анджелеса.

«Гляди-ка! Самолеты ездят по земле!» - продолжал я в то время, как мы ехали по территории аэропорта.

«Смотри, Лайла! А вот по этому туннелю люди проходят, чтобы попасть в сам самолет», - объяснил я ей, когда мы проходили на посадку.

«Ну вот, гляди-ка, мы уже в самолете!» - сказал я, когда мы уже заняли свои посадочные места.

То, что, как я полагал, должно было стать для Лайлы довольно серьезным и трудным в познании окружающего мира, оказалось для нее очень простым. Конечно, папочка, я все понимаю, мы находимся внутри самолета, который летит высоко в небе. Что еще это может быть?

Мы отправились в наше первое семейное путешествие. Всей семьей мы собирались провести две недели на острове Оркас, который является самым крупным островом среди островов Сан-Хуан, находящихся к северу от Сиэтла. Дайен довелось пожить на этих островах, когда она училась в средней школе, а ее мать до сих пор живет там. Для нас с Дайен это был первый официальный отпуск, который мы провели вместе. (Спросите: «А как же Гавайи?» О, это была всего лишь рабочая поездка.) Теперь мы отдыхаем вместе и с нашей дочерью. Дайен очень любила так называемые библиотечные ярмарки, на которых продавались букинистические книги. Обычно они проводились в августе и именно в субботу утром на месте пока еще спящего фермерского рынка. Поскольку я не был настоящим островитянином, я никогда не мог до конца понять всей прелести этого дня. Для уроженцев острова библиотечная ярмарка была тем временем года, когда все они возвращались на свою родину, чем-то вроде дня возвращения. В этот день, а именно субботним утром, люди, которые когда-то жили здесь, вдруг появлялись на улицах, гуляли, внимательно изучали потрепанные книги и лакомились жареными устрицами.

Что до меня, то мне нравятся библиотечные ярмарки, и, даже не особо копаясь во всем изобилии книг, я всегда покупаю что-то, на что никогда бы не взглянул при других обстоятельствах. Потом я сидел на террасе дома матери Дайен, со всех сторон окруженный летними сумерками, которые никак не хотели уступать время для прихода ночи и сдались лишь далеко за десять часов вечера, и листал книги.

Однако во время этого нашего самого первого семейного отпуска с Дайен и Лайлой у меня совсем не было времени на отдых и чтение на веранде. Время нашего отпуска совпало со временем собрания Международного астрономического союза, проходящего каждые три года. В этом году оно должно было состояться в Праге. На этом собрании впервые в истории астрономии слово «планета» должно было обрести свое официальное значение.

Спросите, почему я не присутствовал на этом собрании? Почему я находился так далеко от того места, где должна была решиться участь слова «планета»?

Хороший вопрос.

Я могу дать вам четыре ответа на этот вопрос. Во-первых, мне на самом деле нравится библиотечная ярмарка. Во-вторых, это был наш первый с Дайен семейный отпуск В-третьих, никому из астрономов, даже тем, кто присутствовал на Пражской конференции, не сообщили о том, что в ходе собрания будет принято решение о том, что же означает слово «планета». Признаюсь, если бы я знал об этом заранее, я бы чувствовал, что должен непременно присутствовать на этой конференции, а не прятаться на маленьком острове где-то в северо-западной части Тихого океана. Но, к счастью для меня, я этого не знал. И наконец, в-четвертых, и, возможно, это была основная причина, я не являлся членом Международного астрономического союза, а соответственно не мог голосовать. Мне очень сложно признаться в том, что я не в состоянии заставить себя заполнить необходимые бумаги, чтобы вступить в ряды MAC. И все это из-за двенадцатого вопроса анкеты. После того как вас просят указать все сведения о вашем образовании, а также о полученных вами наградах в этой области знаний (с этим я еще мог справиться), вы должны ответить на различные вопросы, определяющие особенности вашей выдающейся личности. На этом я и остановился. Что ж... Я не был Уильямом Гершелем (первооткрыватель Урана, который вне всяких сомнений является планетой). Я также не был Адамсом или Ле Веррье, и даже не был Иоганном Галлеем. (Адамс и Ле Веррье предсказали существование Нептуна, а Галлей подтвердил их догадки). На самом деле, я и вправду хотел знать, есть ли у меня какие-либо особые достижения. Каждый раз я задаю себе этот вопрос, когда дохожу до двенадцатого пункта в анкете. Каждый раз я останавливался в том самом месте и клал на стол ручку. Мне не стоило даже беспокоить себя поездкой на собрание Международного астрономического союза, так как никто не откроет мне туда двери.