Роберт Бьювэл - Секреты пирамид (Тайна Ориона)

Первая часть работы была уже завершена, и Гантенбринк вернулся домой в Мюнхен, чтобы привезти новый робот, УПУАТ-2, на этот раз предназначенный для исследования шахт погребальной камеры царицы. В отличие от первого робота, он имел гусеницы, так что мог самостоятельно передвигаться вверх и вниз по шахте без посторонней помощи. Он был также снабжен фарами, системой лазерной ориентации и маленькой видеокамерой, посылающей изображение на монитор. УПУАТ-2 являлся крайне сложным роботом и выглядел как управляемый с Земли луноход. Гантенбринк должен был возвратиться 6 марта, и Штадельманн пообещал мне договориться о нашей встрече с Рудольфом на 7 марта. Я огорчился, поскольку должен был в этот день покинуть Египет. Тогда Штадельманн предложил организовать встречу вечером б марта, но не стал обещать этого определенно.

Пятого марта, после долгой вечерней прогулки по плато Гизе, над которым открывался прекрасный вид на звездное небо с созвездием Ориона, я заехал в отель, где обычно жил Рудольф Гантенбринк, и оставил для него записку. Я надеялся, что мы встретимся следующим утром и мне удастся с ним коротко переговорить.

На следующее утро Джон вернулся с работы в своем ослепительно белом «мерседесе», привлекшем внимание целой толпы уличных попрошаек, и отвез меня в отель. Служащий сообщил мне, что Гантенбринк только что приехал с двумя коллегами и просил меня позвонить ему в номер.

Рудольф Гантенбринк оказался молодым человеком приятной наружности, под сорок лет. Он очень дружелюбно со мной поздоровался и предложил присоединиться к их компании и вместе пообедать. С ним приехал кинопродюсер из Лос-Анджелеса, Джохен Брейтенстайн [309] Также с нами была фрау Марион Краузе-Ях, фармаколог из Берлина, мой очень хороший друг, которая посещала Египет. Марион немало помогла во время конференций, в которых участвовал Рудольф Гантенбринк, в Лондоне (22 апреля 1993 года) и Париже (21 июня 1993 года). . Гантенбринк объяснил, что они намереваются на следующий день исследовать южную шахту погребальной камеры царицы, сегодня же у них выходной. Конечно, мы сразу заговорили об Египте и пирамидах, а также о сложной политической ситуации и прискорбном состоянии памятников архитектуры. Джохен Брейтенстайн принимал все это близко к сердцу; его очень огорчало то, что древние памятники страдают от недостатка внимания и вандализма, поскольку за туристами особо не присматривали. Гантенбринка же особенно беспокоил кенотаф [пустая гробница, могила не содержащая погребения — прим. перев.]. Сети I в Абидосе и гробница в Луксоре. Он очень жалел, что удивительные рисунки и рельефы, в том числе и на астрономическую тему, несут на себе следы вандализма и явно подвергаются воздействию влажности. Гробница Сети I, как и многие другие, в частности — знаменитая гробница Тутанхамона, была закрыта, но реставрационных работ не проводилось, поскольку лишь немногие представляли себе, что именно следует сделать, и крыша кенотафа медленно разрушалась.

Интерес Рудольфа к египтологии возник в тот момент, когда он услышал о шахтах и понял, что его робот может здесь стать существенным подспорьем. К нашей встрече он уже запускал своего нового робота, УПУАТ-2, примерно на двадцать метров вверх по южной шахте погребальной камеры царицы, и получил доказательства, что шахта вовсе не была заброшена строителями. Исследователи на время прекратили свою работу, поскольку понадобилось внести изменения в их машину, чтобы она смогла пройти в шахту глубже. Насколько глубже — Гантенбринкне представлял, как, впрочем, и не знал, что ожидает увидеть в конце пути. Он попросил меня поделиться своими предположениями. Я ответил: что бы он ни увидел в конце шахты, это должно иметь отношение к Исиде и Осирису и быть чем-то связано со звездными отображениями этих богов. Он улыбнулся и заверил меня, что я буду первым, кто узнает о результатах. Он пообещал также прислать мне данные своих будущих измерений, намекнув, что результаты Питри не совсем точны. Это была волнующая новость. Результаты будут готовы в течение ближайшей недели или двух, и он пообещал выслать их мне по факсу так быстро, как это возможно. Мы расстались, обменявшись адресами, с надеждой встретиться снова.

Возвращались домой довольно поздно, хоть улицы и были полны народа. Каирцы праздновали Рамадан, и люди выходили на улицы, чтобы «подышать бризом» с Нила. Я заехал за Эдрианом и Ди, и мы направились через Гелиополь к аэропорту. Мои друзья только что вернулись из Луксора, где провели ночь, и с восторгом рассказали об удивительном зрелище, которое им довелось наблюдать. Я описал свою встречу с Гантенбринком» и мы пришли к выводу, что получили от поездки больше, чем ожидали.

Я решил разобраться с вопросом влияния прецессии на направленность шахт как только Рудольф пришлет последние результаты измерений. Несколько посланных мною в Каир факсов остались без ответа. Я знал, что Гантенбринк занят, и просил прислать данные тогда, когда он сможет это сделать. Мы вновь погрузились в свои исследования и вдруг узнали из газет, что в пирамиде Хафра взорвалась бомба. Это сообщение привело нас в замешательство, тем более, что не были известны подробности. Я послал доктору Штадельманну факс, спрашивая, все ли в порядке с Рудольфом, но ответа не получил. Первого апреля я решил позвонить: Штадельманна в Каире не было, а Рудольф вернулся в Мюнхен. Секретарша Штадельманна уверила меня, что это была не бомба, а плохое электрическое соединение, которое стало причиной взрыва во второй пирамиде. И именно в тот день я получил факс от Гантенбринка с извинениями за задержку и данными по наклону шахт погребальной камеры царя. Как я и подозревал, они несколько отличались от данных Питри и значительно — от тех, которые в своих расчетах использовали Бадави и Тримбл [310] См. Главу 4, комм.40. . Таблица показывает эти данные в сравнении.

Я сразу понял, что, поскольку наклон шахт немного больше, чем тот, который я использовал в своих расчетах, истинный возраст пирамид должен быть несколько меньше. Я быстро произвел вычисления. Южная и северная шахты погребальной камеры царя были направлены на Ал-Нитак (Дзету Ориона) и Альфу Дракона; южная шахта погребальной камеры царицы — на Сириус. Привожу полученные мною данные:

Вывод сделать нетрудно. Великая пирамида построена где-то между 2475 и 2400 годами до н. э.; в среднем можно взять примерно 2450 год до н. э. Это была действительно новость. Я быстро позвонил д-ру Нибби, и она согласилась взять у меня две статьи для «Дискуссий по вопросам египтологии» [311] «Discussions in Egyptology», 26, вышли в мае 1993 года, «Discussions in Egyptology», 27, появились в конце сентября 1993 года. .