Норбер Кастере - Моя жизнь под землей (воспоминания спелеолога)

Тогда тот же Конрад решил предпринять сложное боковое восхождение, очень опасное, по скользкой стене, состоящей из нагромождения каменных плит, по которой струилась вода и на которой "кошки" совсем не держали или держали очень слабо.

Мы четверо, помогая друг другу и взаимно страхуя один другого при помощи весьма спорных методов и достойных осуждения приемов, особенно если учесть степень выкрошенности скалы, все же сумели победить этот коварный водопад. Испытывали ли мы в этот момент лихорадочный восторг? Ужасный двадцать шестой был покорен. Штурмовой отряд не подвел и возлагаемые на него надежды оправдал. Вступив в ледяную воду с температурой три градуса, мы, давно уже вымокшие до нитки, пошли теперь вперед по просторному и удобному коридору. Сверху не слышалось рева водопада, мы прошли около пяти километров и поднялись от входа в пещеру на двести двадцать метров, что оказалось решающим для будущего использования здешнего подземного потока французской электроэнергетикой. Все шло прекрасно, и мы доверчиво шли вперед, иногда даже прикидывая, выйдем ли мы на поверхность на испанской территории на плато Лиат (мы действительно находились под пограничным гребнем), когда внезапно наткнулись на сужение и непроходимый сифон. Мы были в самом конце пещеры Сигалер.

Мы сделали все, что было в наших силах, и действительно дошли до конца. Но мы были разочарованы, надежды наши были грубо разрушены, словно нас обмануло наше исследование, которое было, однако, больше чем просто почетным.

— Бороться три года, чтобы закончить здесь! — сказал один из нас, и в голосе его звучала горечь (как будто не у всех пещер есть конец!).

— Итак, — сказал я, чтобы поднять настроение, — я ждал этого дня двадцать три года и очень счастлив, что узнал, где кончается Сигалер, и что смог дотащить сюда свои старые кости!

Эта конечная часть пещеры, этот последний этаж был назван галереей Элизабет Кастере — справедливая дань памяти и мужеству первой исследовательницы пещеры Сигалер и соседней пропасти Мартеля.

По возвращении в лагерь II, до которого добрались в невообразимом состоянии полного физического истощения, так как уже в течение трех суток находились в холодном мраке и ледяной воде, мы смогли позвонить наверх и сообщить о нашем походе. Чтобы сгладить впечатление от полученных нами жалких результатов, мы добавили, что по пути видели, но прошли мимо, не исследовав, второстепенные притоки и примыкающие галереи, которые, однако, стоили того, чтобы их посетить, и, возможно, скрывали разные неожиданности.

Что касается нас, то мы "получили сполна", как сказал Гриозель, и побрели к выходу, к свету, к солнцу, которое было нам очень нужно.

Дальнейшее исследование семи притоков не дало ничего интересного и ничего не прибавило к пониманию подземной системы, но различные отряды, проводившие эти исследования, выходили из пещеры совершенно обессиленными после пребывания под землей в течение сорока восьми часов.

И все же все отряды накопили великолепный спортивный опыт, преодолев двадцать шесть новых водопадов. Общее число водопадов колоссальной пещеры Сигалер дошло до пятидесяти двух.

Победно завершив исследование грота Сигалер, провансальские спелеологи, полюбившие Пиренеи, спросили меня, не знаю ли я другого объекта, массива, где они могли бы продолжить свою деятельность и удовлетворить страстный интерес к подземному царству.

Я заранее предвидел и предвосхитил их желание и на следующее лето, то есть в 1956 году, привел их в массив Арба — мой подземный рай, в те сказочные места, страну необузданных вод, где я исследовал множество полостей: от Пудак-Гран, моей первой пропасти, до зловещей Хенн-Морт.

В 1947 году мы разбили палаточный лагерь на глубине двухсот пятидесяти метров в одном из залов Хенн-Морт под оглушительный шум водопада, низвергающегося в маленькое, вечно волнующееся подземное озеро. В этом лагере мы жили в окружении тумана и ледяной водяной пыли, в насыщенной водой, совершенно нереальной атмосфере, как будто вне времени и пространства.

Однажды незабвенный аббат Катала (преждевременно скончавшийся в 1948 году, сразу же после сделанного им изумительного открытия следов доисторического человека в Алдене) пытался читать свой требник, укрывшись капюшоном. Когда я проходил мимо, он схватил меня за руку.

— Знаете, откуда берется этот дьявольский каскад? — прокричал он.

— Не имею ни малейшего представления! — прокричал я в ответ.

— Так вот, это как раз и есть прекрасная задача и повод для недурной подземной экспедиции.

Мы, правда, знали, где воды каскадов Хенн-Морт выходят на поверхность — опыт с окрашиванием воды показал это место (Буковый источник в долине Планк), — но мы совершенно не знали, откуда эти воды берутся. Многие из нас обращали свои взоры к Озерному каскаду.

Жан Денон из Парижского альпийского спелеоклуба, совершавший уже восхождения в Альпах и в Гималаях, заинтересовался возможностью подняться в карстовую шахту, залитую падающей водой. Но мы не могли одновременно гнаться за двумя зайцами: исследовать Хенн-Морт в глубину и пытаться, почти наверняка неудачно, подняться в вертикальный колодец, низвергавший на нас массу воды.

Через три года, в 1950 году, я вновь пришел в массив Арба, чтобы попытаться выяснить, какие же все-таки источники питают каскады Хенн-Морт. Поскольку я не мог собрать для этого отряд и организовать спуск в пропасть до отметки двухсот пятидесяти метров, мне пришлось довольствоваться осмотром поверхности в Кум-Уэр, где, как я знал, были выходы пропастей.

Эти исследования я проводил вместе с моими детьми, Раулем и Мод, и действительно, нам удалось обнаружить несколько глубоких карстовых шахт, но мы не могли в них спуститься, так как у нас была только одна веревка да двадцатипятиметровая электроновая лестница.

Как-то под вечер мы разделились, чтобы прочесывать лес порознь и таким образом увеличить вероятность нахождения новых колодцев. Вдруг я услышал доносившийся издали голос Рауля, настойчиво зовущий нас. Я передал сигнал Мод, которая патрулировала еще дальше, в глубине пихтового леса. Идя на голос сына, мы нашли его на очень неровном каменистом участке среди зарослей малины и черники, где он обнаружил нечто весьма интересное.

Это был свод пещеры, из которого тянуло холодным воздухом. В грот вел хаотичный и длинный коридор, в который можно было спуститься, помогая себе руками. Коридор приводил к весьма эффектной развилке, где стояли большие сталагмиты и очень живописные ледяные колонны. Но естественный ледник на этом не оканчивался, он шел вниз несколькими расположенными один над другим колодцами, и мы смогли спуститься в них, упираясь в стены расставленными руками и ногами. Затем нас остановил тридцатиметровый обрыв, причем снизу доносился шум текущей воды. Мы сбросили лестницу, Рауль начал спускаться по ней, а я и Мод его страховали. Лестница оказалась слишком короткой, и сыну удалось, держась на конце раскачивающейся лестницы, направить вниз свет электрического фонарика.