Алексей Величко - История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I

По этому торжественному случаю в Милане, где находилась царская резиденция, состоялась торжественная церемония. Взяв 24-летнего Юлиана за руку, император поднялся с ним на высокий подиум, где, обращаясь к войскам, произнёс речь с просьбой поддержать молодого цезаря [185] Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 2.С. 317, 318. . «Я хочу предоставить власть цезаря Юлиану , — говорил император солдатам, — моему, как вы знаете, двоюродному брату; его скромность, делающая его столь же дорогим мне, как и моё с ним родство, стяжали ему признание, и в нём виден молодой человек выдающейся энергии» [186] Марцеллин Аммиан. Римская история. Книга XV, глава 8. С. 60. .

Можно сколь угодно долго говорить о подозрительности Констанция и придворных хитростях, где за красивыми словами зачастую скрывались совсем иные намерения. Но кто скажет, что в данном случае царь был неискренним? Обратившись к Юлиану, он сказал: «Ты получил, мой возлюбленный брат, во цвете своей юности блистательнейшее отличие твоего рода. Я признаю в этом приумножение блеска моей собственной славы: то, что я справедливо предоставляю моему знатному родственнику верховную власть, более возвеличивает меня, нежели то, что я сам обладаю этой властью. Итак, раздели со мной опасности и труды, прими на себя управление и охрану Галлии и постарайся всяческими добрыми деяниями облегчить тяжёлое положение этих областей… Спеши, чтобы ревностной заботой отстоять доверенный тебе самим отечеством пост! (выделено мной. — А.В.) » [187] Там же. Книга XV, глава 8. С. 60, 61. . Высокие и благородные слова! Казалось бы, о чём ещё Юлиан мог мечтать? Однако мысли молодого правителя уже были далеко впереди: как и его казнённый брат, он мечтал о царстве, не слишком задумываясь о признательности по отношению к Констанцию.

Впрочем, его назначение состоялось вовремя — сарматы уже давно забыли о существовании дунайской границы и свободно вторгались на римские земли; франки оккупировали галльские провинции. Дикие исавры многочисленными отрядами спускались с гор, опустошая всё вокруг Селевкии, а персы вновь напали на земли Азии. Молодой царь и соправитель Констанция удачно оборонялся от германцев и франков, попутно разгромив некоего Сильвана — одного из мятежных генералов, пытавшегося «по случаю» примерить на себя царскую диадему. Близ города Аргентората в 357 г. Юлиан разгромил заметно превосходящие его силы германцев, проявив храбрость и талант полководца [188] Там же. Книга XVI, глава 12. С. 98—104. . А в 358 г. цезарь внезапно напал на франков и хамавов, разгромив их в кратких, но ожесточённых боях, и гарантировал мир, обязав варваров принять над собой его власть [189] Там же. Книга XVII, глава 8. С. 123, 124. .

В это время Констанций пребывал в Риме, заботясь об охране рейнской границы и разрешая церковные вопросы. Наконец, известия о нападении варваров на Иллирию заставили его выступить с войском на Восток. Переправившись через Дунай, император наголову разбивал поочередно все неприятельские войска, встречавшиеся ему на пути. Затем он проник на земли сарматов и только тогда принял мир от варваров, когда они вернули из плена всех римских подданных и передали в руки царя заложников из своих знатных семей [190] Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 2. С. 321, 322. .

После этого император двинулся на земли квадов, которые также запросили мира [191] Марцеллин Аммиан. Римская история. Книга XVII, глава 12. С. 131, 132. . Вслед за ними были покорены племена амицензов и лимигантов. По окончании войны царь с триумфом вернулся в Сирмий, а войска разошлись по местам своего расквартирования. Если до этого о Констанции говорили, будто ему везёт только в междоусобных войнах, а во внешних его преследовали поражения, то теперь никто не мог уже упрекнуть его в отсутствии полководческого таланта и воинской удачи.

Едва усмирив варваров, Констанций был вынужден вновь столкнуться с восточной угрозой. Персидский царь Шапур («царь царей, брат луны и солнца» по официальной титулатуре) потребовал от него возврата Армении и Месопотамии, полагая, будто Рим владеет ими незаконно. К сожалению, эти амбиции возникли не без помощи некоторых царских чиновников, переметнувшихся на сторону персов. Констанций отверг ультиматум, в ответном письме напомнив Шапуру тот общеизвестный факт, что «хотя римлянам и случалось иногда терпеть поражения, окончательный исход войн почти всегда для них успешен» . Началась война, и многочисленная персидская армия во главе с самим Шапуром в 359 г. вторглась в истощённые и беззащитные восточные провинции.

На счастье Империи, проезжая мимо некогда не покорившейся ему крепости Амиды, Шапур решил испытать, не наведёт ли его личное присутствие такой страх на гарнизон, что тот сдастся без осады. Но в ответ легионеры из гарнизонного отряда открыли стрельбу из луков, и одна из стрел сбила корону с головы Шапура. Разгневанный Персидский царь уже не желал внимать советам перебежчиков и своих военачальников — он решил взять город штурмом. На беду царя, на следующий день его единственный сын и наследник был убит римским дротиком, когда он высказывал требования осаждённым о сдаче города. Обезумевший от горя отец поклялся на похоронах сына снести крепость с лица земли. Началась длительная осада.

Что бы ни писали о римской армии времён Констанция, она ещё сохранила в себе старый дух непобедимых легионов. Защитники Амиды выдержали все испытания, и крепость была взята исключительно вследствие предательства дезертира, показавшего Шапуру потайной ход. Город совершенно уничтожили, но и персы потеряли за 73 дня боев свыше 30 тыс. воинов — весь цвет персидской армии [192] Гиббон Э. Закат и падение Римской империи. Т. 2. С. 327–329. . Шапуру пришлось сворачивать военные действия.

На Западе дела также шли успешно. Юлиан демонстрировал высокую силу духа и прирождённое умение командовать войсками. Вместе со своим близким другом офицером Саллюстием он успешно организовал оборону западных провинций от алеманов и под нынешним Страсбургом наголову разбил германцев при незначительных собственных потерях. Затем не менее эффектно армия Юлиана разгромила франков, экстренно запросивших после этого мира [193] Там же. Т. 2. С. 333–340. .

В этом же 359 г. внезапно взбунтовались усмиренные ранее сарматы-лимиганты. Находившийся в Сирмии Констанций вновь собрал войска и направился на войну. Обстоятельства допускали возможность заключить мир без сражений, поэтому царь велел организовать ему встречу с вождями варваров, во время которой подвёргся большой опасности. Прибывшие вместе с вождями варваров вражеские воины внезапно проявили недружеские намерения и набросились на телохранителей императора, которому удалось спастись лишь ценой гибели своих близких друзей. Узнав об опасности, которой подвёргся любимый полководец, находившиеся неподалеку легионеры набросились на сарматов и разгромили их. Удовлетворённый тем, что ему удалось усмирить бунтовщиков, Констанций вернулся в Сирмий, а оттуда отбыл в Константинополь. Он хотел восстановить силы после потерь при Амиде и усилить восточную границу [194] Марцеллин Аммиан. Римская история. Книга XIX, глава 11. С. 185, 186. .