Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1994 год

В Гренландии в 1982 году два стада по 7-9 животных тоже были уничтожены охотниками. Летом их белые скелеты далеко видны в тундре. На севере природа экономна, и все идет в дело. Кости погибших животных становятся убежищем для живущих. Как — то в такую «белую беседку» забежал зайчонок. Он лишь вздрогнул при приближении Мари-Люс и Жан-Луи, но не убежал. Через пару минут, прыгая, как кенгуру, на задних лапах, появился другой заяц. Это зайчиха пришла покормить малыша. Две минуты — и он сыт. А зайчиха, мелькая похожими на теннисные ракетки ступнями, бежит дальше. Каждый день мать без устали совершает многокилометровый путь, чтобы накормить своих детенышей...

... Вскоре у людей на острове появился еще один друг — полярная лиса, или песец. Сначала она наблюдала за ними метров с тридцати и, как и лемминги, быстро смекнула, как выгодно крутиться рядом с кухней. Для нее стали приберегать самые лакомые кусочки и раскладывать их у отверстий норы, ходы которой тянулись на 20 метров в длину и 20 метров в ширину под лагерем. Каждый день лисица подходила все смелее и ближе.

А в конце июня она представила ученым шестерых малышей, ласковых, как щенята. Лисица стала

сопровождать Мари-Люс в ее странствиях по острову, разоряя по дороге гнезда птиц. Симпатия лисицы к Мари-Люс проявлялась иногда весьма своеобразно. Однажды молодая женщина едва успела схватить свою спортивную куртку, которую маленький хищник хотел утащить в нору. Наверное, на память. А вот ее шапочку лисица все-таки утащила и пристроила в своем логове. Она быстро переняла у людей любовь к комфорту. А может, готовилась к суровой гренландской зиме.

Мелкие хищники не впадают в зимнюю спячку. И чем они меньше, тем больше надо «крутиться», чтобы выжить. Однако природа придумала для них немало приспособлений — великолепных и жестоких одновременно. Гибкое тело горностая как бы втекает в нору лемминга — своей единственной добычи зимой. Съев грызуна, хищник занимает его жилище, благоустраивает, устилая своей шерстью и шерстью жертвы, чтобы защитить новый дом от холода.

Песец надевает на зиму белую шубку, а извалявшись в глине (нос при этом прячет под хвост), надевает непродуваемый панцирь, который помогает выдержать самые лютые морозы и ветра. Он даже ходит за медведем на то -росы и умудряется поживиться остатками с «барского стола». Самка гаги утепляет гнездо собственным пухом, очень теплым и мягким, ради которого ее и преследуют охотники.

... Крик Мартина заставил всех остальных выскочить из спальных мешков. В своем дневнике Мари-Люс записала: «Она здесь царица тундры, белый силуэт, немного нереальный из-за движения воздуха. Она стоит на небольшом пригорке, плавно взлетает, пролетает над нашими головами, пощелкивая клювом, такой звук, будто кто-то расколол орех. Эта первая встреча с белой полярной совой останется навсегда в нашей памяти. Мы поняли, почему иннуиты называют ее феей».

Самец совы одет в ярко-белое оперенье, самка принаряжена черными точками, оба они — «сумасшедшие» родители. Если песец покажется за два километра от гнезда с птенцом, совы сразу атакуют, и хищник отступает с их территории — удар у совы крепкий.

Мари-Люс пришлось испытать его силу. «Это как очень сильный удар палкой. Она села прямо мне на голову, впилась когтями так, как будто собралась поднять меня в воздух». От неожиданности и боли Мари-Люс потеряла сознание. Очнулась она в объятиях Жана-Луи, который и спас ее от белой феи тундры.

...Конец июля, ледоход сообщает о себе страшным треском и грохотом. Огромные горы льда откалываются и падают в море, заставляя людей просыпаться и вздрагивать по ночам. Фиорд Конг Оскаре постепенно освобождается ото льда. Только огромный айсберг маячит на горизонте. «Ледяной собор» заставляет себя уважать, уменьшая нас до размеров муравья», — заметил Жан — Луи.

Через несколько дней придет конец арктического лета. Снег начнет припудривать вершины сопок. Айсберг, много дней качавшийся на волнах, вдруг повернулся на 45 градусов. Мари и Жан похолодели, вспомнив, что всего несколько часов назад поднимались на него. Опрокидываясь, колосс, а в нем было метров 60 в высоту, вызвал мини — прилив. А потом медленно поплыл в открытое море. Эти гигантские сосульки, плывущие в океане, сверкающие голубым, зеленым, розовым огнем, подпитываются чистейшим снегом, выпавшим на землю миллионы лет назад. Мировой резерв самой чистой питьевой воды.

Несмотря на уколы холода, ожоги солнца и назойливую мошкару, никто из членов экспедиции и думать не хотел об отъезде. В течение шести недель остров Трейлл был для них лучшим из миров, где собаки притворяются волками, совы ничего не боятся, а песцы едят у вас из рук. Странный, перевернутый мир. А может, с нашим что-то не то?

По материалам журнала «Grands reportages» подготовила Н.Костина

Окончание. Начало в №8/1994

Мой первый рабочий день в Кембридже начался с визита в Полярный институт имени Скотта. Привез меня туда его директор, профессор Гордон Робин.

Попасть в Полярный институт оказалось не так-то просто. Не только парадные, но и все остальные входные двери были на запоре. Когда Гордон нашел наконец свой ключ, открыл дверь и со словами: «Вы тоже получите сегодня свои ключи от входных дверей и библиотеки» пропустил меня внутрь, я понял, почему входные двери были заперты. Большая часть первого этажа представляла собой два зала прекрасного музея истории освоения полярных стран. На стеллажах под стеклом и на стенах располагались не имеющие цены документы полярных экспедиций, старинные и современные картины, реликвии и поделки эскимосов. Но в залах не было экскурсоводов или служителей-охранников.

— Музей открыт каждый день с четырнадцати до шестнадцати. Тогда здесь кто-нибудь дежурит, следит за порядком, — объяснил Гордон. — В это время входные двери института открыты для всех. Правда, лестница на второй этаж перегораживается канатом с надписью: «Посторонним вход воспрещен». Ведь там находится главное богатство института — библиотека. Пойдем туда?

И тут вдруг одна из дверей первого этажа, ведущая из музея в глубь здания, открылась, я увидел помещение, похожее на кухню — стол, электроплита с чайником, полки с яркими этикетками коробок. Из комнаты двое крепких пожилых мужчин, похожих на отставных военных, умело выкатили большой сервировочный стол на колесиках. На нем были подносы с чашками, кофейники, от которых исходил запах свежеприготовленного кофе, кувшинчики с молоком. Не успели они вкатить стол в середину музейной экспозиции, как громко и отрывисто зазвенел где-то рядом корабельный колокол-рында. И почти сразу в центральную часть музея стали стекаться молодые мужчины и женщины, располагаясь свободно вокруг высоких музейных столов со своими чашками, смеясь и рассказывая что-то друг другу.