Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №09 за 1994 год

Здесь я на минутку прерву Валерия Александровича и процитирую как бы в подтверждение его слов мнение доктора медицинских наук ВЛегачева: «В каждом заболевании есть соматический (греч. Soma — «тело». — И.Д.) и психический компоненты... Восстановлению гомеостаза (устойчивости основных физиологических функций организма. — И.Д.) способствует воздействие на подсознание... Сенсорная терапия основана на информации, поступающей через зрение, слух, кожу... Сила лечебного воздействия пропорциональна числу пациентов... Можно предположить, что влияние экстрасенсов связано с еще не раскрытыми наукой тайнами сознания и организма человека». Разные слова, разные термины, но смысл, в общем-то, один!

— А как вы, Валерий Александрович, можете объяснить механизм (если здесь уместно это слово) воздействия вашей лечебной фотографии? Я, например, в это верю — и по собственным ощущениям (не раз пользовалась), и по ощущениям ваших пациентов, о которых я узнала из бесед и многочисленных писем, которые идут в ваш адрес. Однако хотелось бы не только верить, но и хотя бы частично понять...

— Любая деталь, связанная с человеком — волосы, одежда, фотография, является как бы осколком его большой голограммы, которая сохраняет ее качества и информацию, но в энергетически более слабой форме, между тем, как, по моему мнению, информация сохраняется в полном объеме; другое дело, надо уметь ее считать. Вот почему некоторые экстрасенсы по фотографии «чувствуют», например, жив человек или умер. Моя фотография, как и я сам, несет информацию о здоровье (повторяю, мне это дано). Вот почему она лечит: снимает боли так же, как я делаю это сам, только менее интенсивно. Я считаю, что за этим методом лечения большое будущее, а как средство скорой помощи метод этот вообще непревзойденный.

— Первый раз, Валерий Александрович, мы встретились два года назад. Что существенного произошло в вашей жизни за это время?

— Я четыре раза был в США по приглашению Института новых технологий в Калифорнии. Помимо регулярных сеансов с больными, там был произведен интереснейший эксперимент: я воздействовал на молекулу ДНК (формула наследственности) в лабораторных условиях.

— Каков же результат?

— Как говорится, результат превзошел все ожидания. Мне удалось своим мысленным воздействием в одном случае уменьшить, в другом — раздвинуть расстояние между цепочками ДНК. Этот результат, зафиксированный ультрафиолетовым сканнером, подавался на дисплей компьютера. Особенно поразил американских ученых факт адекватного воздействия на молекулу ДНК моей фотографии.

— А были ли проведены какие-либо эксперименты в Харькове, где вы живете?

— Да, и очень любопытные. В Украинском институте невралгии мне вручили документ под названием «Воздействие влияния фотообъекта (ФС) на функциональное состояние мозга и симпатоадреналиновую систему» за подписью руководителя лаборатории нейрофизиологии и иммунологии доктора биологических наук профессора Т.М.Воробьевой о положительных воздействиях моей фотографии на больных. Это для меня большая радость, ибо если личное воздействие экстрасенса на больного — вещь, ставшая почти привычной, то адекватное воздействие фотографии часто воспринимается с недоверием. Но это еще не все. Лечебное воздействие фотографии показало ученым, что они имеют дело с абсолютно новым, ранее неизвестным, способом воздействия на биологические объекты (помимо использования фотографии в клинике, она применялась для воздействия на бактерии и на животных), другими словами, с новым лекарственным средством широкого спектра действия при самой различной патологии, что является, по существу, открытием. Все материалы для утверждения моего воздействия в качестве открытия пересланы в Украинский комитет по изобретениям.

Ирина Данченко

Продолжение. Начало в № 6,7/1994

Мы летели на высоте около тысячи футов. Многие из крылатых людей несли девушек и молодых жен, и непринужденность, с которой они мчались в воздухе, несомненно, говорила об огромной силе мощных крыльев. Явно уступая гурам физически, в воздухе эти крылатые дьяволы обладали неимоверной выносливостью. Они летели часами на предельной скорости и, сменяя вожака, рассекавшего воздух впереди клина, могли нести вес, равный их собственному, причем почти не снижая скорости.

Мы ни разу не остановились, чтобы отдохнуть или подкрепиться. Лишь с наступлением темноты чернокрылые опустились на равнину и, не разведя костра, расположились на ночлег. Эта ночь навсегда останется в памяти как одна из самых ужасных в моей жизни. На ужин пленникам ничего не дали, зато сами яги поели. И пищей им служили их жалкие пленницы. Я лежал связанный и мог только закрыть глаза, чтобы ничего не видеть, мечтая оглохнуть и не слышать душераздирающих криков. Я еще мог относительно спокойно вынести гибель мужчин в сражении, в самой кровопролитной резне. Но слушать стоны истребляемых женщин, чьи пронзительные крики о пощаде обрывались под ножом, было выше моих сил.

Я не знал, была ли Эльта среди тех, кого выбрали для страшного пира. При каждом свисте лезвия, которым обезглавливали жертвы, я невольно вздрагивал, представляя, как милая черноволосая головка катится по залитой кровью траве. Что происходило за соседними кострами — я не знал.

Когда объевшиеся демоны погрузились в сон, я слушал рев бродячих львов и с болью в сердце думал — насколько же лучше и добрее любой хищный зверь по сравнению с этими существами в обличье человека. И в моей уставшей от всех пережитых ужасов душе росла ненависть и твердая решимость жестоко отплатить крылатым монстрам за все страдания.

Едва забрезжил рассвет, мы снова поднялись в воздух. После нескольких часов быстрого полета над травянистыми равнинами вдали показалась широкая река, текущая поперек саванны от горизонта до горизонта. Северный берег окаймляла узкая полоса леса. Ее воды, окрашенные в своеобразный пурпурный цвет, тускло мерцали в солнечных лучах, как мокрый шелк. На дальнем берегу виднелась высокая узкая башня, черная и блестящая, как отполированная сталь.

Пролетая над рекой, я заметил, что течение ее бурное и стремительное, до меня донесся и рев ее кипящих бурунов. Там, где стояла башня, из воды поднимались огромные камни, меж ними пенилась и грохотала река. На плоской, огороженной зубчатой стенкой крыше башни я увидел с полдюжины крылатых воинов; подняв вверх руки, они приветствовали пролетающую стаю. К югу от реки начиналась пустыня — голое, серое, пыльное пространство, усеянное местами побелевшими от времени костями. Вдали на горизонте вздымалась в небо гигантская черная махина.