Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1994 год

Всему живому приходится приспосабливаться к изменившейся среде обитания, неестественным концентрациям химических веществ. Меняются инстинкты, поведение, психика зверей и птиц. Чайки перестают бояться человека, а вороны даже проявляют повышенную агрессивность и нападают на людей. Как здесь не вспомнить мрачную кинофантазию Альфреда Хичкока о нападении птиц на род людской...

Начинается с изменения стайного поведения, потом наступает сокращение численности всей популяции. Как ни грозен на вид тот же сокол, но он очень чувствителен к загрязнению окружающей среды. Эта птица — своего рода уникальный и тонкий индикатор ее качественного состояния.

Никакие убежища не способны спасти птиц, живущих в тесной связи с окружающим миром, и если он отравлен, то под угрозой все живое.

Сокол и человек находятся на вершине пищевой цепи: они питаются птицами или рыбами, которые, в свою очередь, поглощают меньшие организмы, весьма восприимчивые к токсичным соединениям. Двигаясь по цепочке, эти соединения увеличивают свою концентрацию. С десяток искусственных химических соединений, многие из которых смертельно опасны для птиц и млекопитающих даже в миллионной или триллионной дозах, обнаруживают в яйцах и тканях соколов. Судьба сапсана, находящегося на грани выживания, — предупреждение об опасности и человеку.

В конце 60-х годов ученые полагали, что главным образом пестицид ДДТ приводит к истончению яичной скорлупы, а это, в свою очередь, к нарушению нормального появления потомства не только у соколов, но и у белоголового орла, коричневого пеликана и других крупных птиц. На калифорнийском побережье химическая компания «Монтроуз» из года в год выбрасывала в прибрежные воды около 300 тонн ДДТ ежедневно. Только в 1972 году использование этого пестицида в США было фактически запрещено.

Через десятилетие количество соколов начало восстанавливаться, и некоторые ученые стали думать, что наконец-то найдено решение проблемы. А политики поспешили записать это за счет верной природоохранной стратегии федерального правительства.

И действительно, строжайшее природоохранное законодательство в североамериканских городах привело к улучшению экологической обстановки. Настолько существенному, что соколы с побережья стали залетать и селиться на небоскребах. Эти высотные башни из стекла и бетона заменяли им природные утесы. Помогали птицам обживать городское поднебесье те же сотрудники из лаборатории Санта-Крус.

В 1989 году они поселили 14-дневных птенцов на 39-м этаже здания «Юнион Банк» в Лос-Анджелесе. Причем их только выпустили в тех местах и подкармливали, а уж гнезда они соорудили сами.

Но у этой, казалось бы, гуманной акции нашлись противники — селекционеры голубей. Их питомцы оказались беззащитными перед «стремительными властелинами неба». И вот результат противостояния — птенцы из гнезд на «Юнион Банк» вскоре были найдены на улице с пулевыми ранениями.

В свое оправдание люди, сделавшие это, говорили, что пара хороших голубей стоит 1500 долларов, не считая денег, затраченных на их тренировку, — чтобы голуби на высоте в несколько сот метров над землей умели летать кругами. Обученные, привыкшие ничего не бояться в городах голуби становятся легкой добычей хищных птиц: как только их замечает сокол, с ними бывает все кончено в считанные секунды. Селекционеры голубей и защитники соколов пытаются как-то договориться, но пока что они, как и их любимцы, говорят на разных языках...

Однако ни городские небоскребы, ни запрещение ДДТ, ни искусственные гнезда полностью не решают проблему восстановления популяции соколов-сапсанов. В лабораторных инкубаторах погибало все больше птенцов. Они либо рождались мертвыми, либо не пробивали омертвевшую скорлупу. Выяснилось, что с возрастом и в последующих поколениях количество вредных веществ в организме птицы увеличивается и скорлупа яиц катастрофически истончается.

Поиски причин возросшей смертности зародышей привели ученых к изучению диоксина — одного из смертельных искусственных ядов, побочного продукта «эджент орэндж», печально знаменитого вьетнамского дефолианта. С 1989 года ведутся лабораторные опыты. Первые результаты ошеломили исследователей: даже сверхминимального количества диоксина достаточно, чтобы умертвить зародыш в соколином яйце. Другие виды, правда, могут быть более устойчивы: так, зародыш индейки выдерживает 10-кратное количество этого вещества. Но нужны еще детальные анализы по влиянию яда на живую природу. Ясно одно: предельные уровни диоксинов, принятые федеральным правительством США и многими другими странами, должны быть пересмотрены.

С 1977 года почти 700 соколов были выпущены на свободу в районе Санта-Крус. Сейчас их число в штате Калифорния стабилизировалось на уровне 120 пар. По классификации Красной книги для достаточно обширного ареала это соответствует виду, ушедшему от опасности исчезновения, но который еще «находится под угрозой».

Только от человека зависит — парить ли в небе над океаном и небоскребами, совершая фигуры высшего пилотажа, соколу — сапсану...

По материалам журнала «National geographic» подготовил Ю.Супруненко

Все, что имеет какое-либо отношение к жизни и деятельности Фритьофа Нансена, известного норвежского путешественника, исследователя Арктики и общественного деятеля, дорого и близко не только его соотечественникам. Широко известны труды Ф. Нансена и материалы о нем самом, в том числе и о его путешествии в Россию в 1913 году, которое он описал в своей книге под названием «В страну будущего» (Нансен Ф. В страну будущего: Великий Северный путь из Европы в Сибирь через Карское море (авторизованный перевод с норвежского А. и П.Ганзен), 1915 г., Петроград. В 1969 году эта книга была переиздана в Магадане небольшим тиражом.), опубликованной в Норвегии в 1914 году и через год переизданной в России. В этой книге, в частности, дается запись из путевого дневника Нансена о последнем дне его путешествия. Оно началось 5 августа 1913 года в норвежском порту Тромсе на пароходе «Коррект». Маршрут был дальний: через Карское море в устье Енисея, а потом на моторном судне «Омуль» до Енисейска и далее уже сухим путем через Красноярск во Владивосток, Хабаровск, по Приамурью и Забайкалью. Затем вновь в Красноярск и оттуда прямо в Екатеринбург, куда Нансен прибыл 24 октября и где, по существу, закончилось его сибирское странствование...

Вот как описывает сам Нансен этот день, проведенный в Екатеринбурге; «Ночью миновали Челябинск и утром были между увалами восточного Уральского склона, на пути к северу, в Екатеринбург. Стояла чудесная белая морозная зима; кругом шел густой лес, большей частью сосновый с примесью елей, отягченный снежным убором; увалы, холмы, дорогу — все занесло снегом. Вот где бы побегать на лыжах! Совсем рождественский пейзаж: такой знакомый, родной! Здесь, стало быть, уже окончательно установилась зима.