Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1995 год

Горожане уложили стеной 330 тысяч мешков с песком, чтобы закрыть двери, окна, гаражи и подвалы. Шесть немецких земель вдоль Рейна, Майна, Мозеля и Нахе были опять залиты разъярившимися реками. От Баварии до границы с Голландией разливы почти пресекли нормальную жизнь в окрестностях рек, и команды солдат бундесвера на резиновых надувных лодках проводили спасательные операции. Вода плескалась у дверей нового здания бундесрата (парламента) в Бонне, часть Франкфурта также была залита. В нижнем течении Рейна, самого оживленного в мире внутреннего водного пути, судоходство полностью прекратилось. Опустели 30 тысяч домов. Четыре человека погибли. Убытки достигли миллиарда долларов. В Кобленце река окружила бронзовую статую императора Вильгельма I. Казалось, что кайзер сидит на змее морском.

Артюру Рембо такое и не снилось

Обширный потоп произошел и во Франции, где залило почти всю северную часть страны. Погибло пятнадцать человек и сорок тысяч домов ушло под воду. Убытки составили около 600 миллионов долларов. Мез (или Маас, в зависимости от немецкого или голландского произношения) поднялся на шесть с лишним метров выше обычного уровня и на некоторых участках в затопленных Арденнах превратился в широченную реку, выйдя на четыре километра за пределы берегов. В Шарлевиль-Мезьере, уже сильно поврежденном чуть более года назад, были затоплены почти три тысячи домов. Горожане, следившие за бронзовой табличкой, отмечающей уровень наводнения 1993 года, видели, как Мез постепенно дополз до нее и поглотил это свидетельство своего былого преступления.

По улицам неслись потоки такой силы, что подвесные моторы лодок оказались не в состоянии тягаться с ними. Это состязание техники со стихией казалось достойным места рождения Артюра Рембо, одно из самых известных стихотворений которого называется «Le Bateau Ivre» («Пьяный корабль»). Там же, где вода была спокойной, безразличные ко всему происходящему, вальяжно плавали лебеди, инспектируя свои расширившиеся владения.

Вниз по течению, в бельгийском городе Динан, Мез свел на нет все защитные мероприятия горожан. Домовладельца Тони Делюссу это второе наводнение озлобило окончательно. «Я только что закончил клеить новые обои в гостиной, — сетовал он. — Больше не останусь около Меза. С меня хватит — я уезжаю».

Интенсивное таяние снегов, приведшее к затоплению богатейших стран континента, усугубилось постоянным притоком теплого воздуха с Атлантики, который нес нескончаемые, как марафонский забег, ливни. В январе на Бельгию обрушилось осадков в три раза больше обычного. Из Рейна, Луары и Северного моря также хлестал поток подобный Ниагарскому водопаду — он заливал земли Франции. За две недели января Нормандия и Бретань получили одну треть нормального годового количества осадков. В Ренне, столице Бретани, за сутки, с 22 по 23 января, ливни принесли семьдесят литров воды на квадратный километр, побив рекорд последних 111 лет.

Парижу удалось не замочить свой подол. Хотя Сена поднялась почти на пять метров, разлив блокировал только несколько прибрежных скоростных автострад и вынудил закрыть из предосторожности некоторые тоннели под рекой.

Кто виноват?

Однако парижане не остались равнодушны к постигшим Европу бедам. Масса любящих поболтать резонеров присоединилась к критикам из Нидерландов и Германии, чтобы указать пальцем на виновника происходящего. По их мнению, главным архизлодеем, из-за которого случаются наводнения, является обычный подозреваемый: чрезмерное индустриальное развитие.

За несколько последних десятилетий значительная часть сельской местности во Франции была застроена предприятиями, автостоянками и автострадами. Клод Аллегр, президент Бюро геологических и минералогических изысканий, считает, что покрытая асфальтом и бетоном территория удвоила или даже утроила объем воды, который не в состоянии впитать почва. Аллегр предупреждает: «Пусть будет ясно: наводнения станут более частыми и распространятся все выше и выше по реке».

К тому же фермеры, стремящиеся расширить свои земли, уничтожают живые изгороди и засыпают дренажные канавы. То, что раньше было лоскутным одеялом отдельных полей, распаханных под прямым углом друг к другу, теперь слилось в один обработанный массив, тянущийся в одном направлении. С шестидесятых годов во Франции в сельской местности исчезли 770 тысяч километров живых изгородей, из них 220 тысяч километров только в одной Бретани. Во избежание повторения природных катастроф придется исправить последствия почти пяти десятков лет порочной практики.

Немецкие критики все беды приписывают удушению Рейна, который с прошлого века находится в постоянно сжимающемся «корсете». Почти все пойменные земли, через которые когда-то текла великая река, теперь застроены. По сравнению с тридцатыми годами XIX века протяженность русла Рейна сократилась на 80 километров; тогда в интересах судоходства были проведены работы по выпрямлению верховьев реки. Альпийский маршрут от границы со Швейцарией до немецкого города Карлсруэ, обычно занимавший шестьдесят часов, теперь требует половину этого времени. Клаудиа Мартини, министр окружающей среды германской земли Рейнланд-Палатинат, отметила, что регулярные бурные потоки неизбежны. «Мы насиловали природу столько лет, — сказала она. — Рейн показывает, что мы были не правы».

У зажатых на небольшой территории голландцев не было недостатка в собственных виновниках стихийного бедствия. И здесь слишком большие площади застроены и осталось слишком мало пойменных земель, позволявших рекам свободно разливаться. Однако оказавшиеся в опасности жители Гельдерланда, в окрестностях которого вздувшийся Рейн разделился на три рукава, приняв в себя воды Мааса, считают, что есть еще виновники бед. Предпринятые перед наводнением меры — наконец власти удосужились организовать работу по укреплению речных берегов — не дали ожидаемых результатов. Когда члены парламента инспектировали городок Друтен, один домовладелец высунулся из окна своего двухэтажного убежища и закричал: «Когда вы, ребята, перестанете болтать и начнете строить дамбы?»

Планы возведения прочных насыпей вдоль водных путей в Европе обсуждались многие годы. Дело в том, что против их строительства активно выступают борцы за сохранение чистоты окружающей среды. В Германии они имеют многочисленных сторонников. Но в Нидерландах «зеленые» не получили поддержки населения. Для многих людей, оторванных из-за наводнений от родных домов, сохранение красоты пейзажей оказалось менее важным, чем обеспечение возможности жить на незатопляемой земле. В конце концов голландское правительство решило к следующему ноябрю укрепить и нарастить семьдесят километров наиболее уязвимых дамб.