Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

На всем протяжении сравнительно недолгого периода добычи «белого золота» — кости — в высоких арктических широтах оно привлекало промысловиков «валюты» в восточные и центральные районы Канадской Арктики. Большинство из них устраивало свои стоянки и оставалось на зимовку неподалеку от характерного арктического феномена, известного как полыньи.

Полыньи — это особые участки соленой воды, которые либо не замерзают совсем, либо замерзают поздней осенью и вскрываются ранней весной гораздо раньше, чем сходит лед в окружающих водах. По большей части они вскрываются под воздействием подводных течений, как вертикальных, так и горизонтально направленных, хотя немаловажную роль при этом играют и ветры. Площадь таких полыний может варьироваться от нескольких акров до многих сотен квадратных миль. Там, где есть полыньи, они служат своего рода отдушинами для всевозможных морских млекопитающих, которые в противном случае были бы вынуждены покидать эти районы на добрых полгода.

Поэтому нельзя считать случайностью, что остатки фундаментов самых крупных скоплений домов-лодок в высоких полярных широтах были сосредоточены именно вокруг полыний. Большинство из таких руин находится в районе Смит Саунд, а остальные — возле полыний на юге и западе: в районе Девона, Литтл Конуэллиса, Батхерста и Сомерсетских островов.

Правда, возле устья реки Куюк на западном побережье острова Виктория существует и странное исключение из этого правила. Это низкостенное сооружение протяженностью более ста футов, которое было открыто доктором Робертом Мак-Ги, главой научного отдела Археологической службы Канады, высится в полном одиночестве на пустынном участке каменистого побережья. Судя по размерам руин, оно служило опорой для двух кораблей, опрокинутых кверху днищем и поставленных нос к носу, эти фундаменты могли быть построены мореходами, которые искали здесь некую неведомую полынью или были отброшены на запад неблагоприятной ледовой обстановкой на море. С другой стороны, Мак-Ги подчеркивает, что река Куюк ведет к глетчерным отложениям природной меди, разработку которых, как известно, исстари вели инуиты, и которые могли послужить важным источником меди и для добытчиков «валюты».

Быть может, именно благодаря своей изоляции руины в устье реки Куюк являются наиболее хорошо сохранившимися остатками целых сорока пяти фундаментов домов-лодок, обнаруженными на сегодняшний день. Прочие послужили готовым источником камня для туземцев, которые возводили из них круглые дома, крытые тентами, кладовые для мяса и прочие укрытия. Люди культуры Туле, движимые давней враждебностью к строителям этих фундаментов, могли нарочно разрушить некоторые из них, систематически расшатывая и разбирая их стены. И все же, несмотря ни на что, руин уцелело более чем достаточно, чтобы составить ясное представление о том, как первоначально могли выглядеть эти фундаменты, как они были устроены и как конкретно использовались.

Хотя длина подобных руин колеблется от тридцати до ста футов, большинство из них имеет протяженность порядка пятидесяти футов. За исключением тех немногих построек, которые предназначались для двух или даже трех кораблей сразу, общее отношение длины фундаментов к их ширине составляет, как правило, 3,5:1, то есть имеет именно такие пропорции, которые типичны для североевропейских кораблей, построенных ок. 1000 г. н э.

Стены фундаментов были достаточно высокими, что позволяло учитывать криволинейные обводы бортов судна, служившего крышей «дома», и обеспечивало сравнительно комфортную высоту «потолков». Высота некоторых из фундаментов достигала четырех футов.

Поскольку в высоких арктических широтах почвы или дерна очень и очень мало, фундаменты эти были сложены целиком из камней (иной раз — весьма крупных каменных глыб), щели между которыми были проконопачены мхами или лишайниками. В субарктических районах подобные фундаменты обычно возводили из дерна, укрепленного камнями. Еще южнее, на границе распространения древесины, фундаменты строили из торфа и грунта, скрепленных деревянными каркасами и сваями, но неумолимое время превратило эти сооружения в едва заметные холмики.

Большинство из них были расположены неподалеку от кромки прилива и разлива во время штормов. В отдельных местах заметны следы расчистки берега от острых каменных глыб, чтобы не допустить повреждения хрупких суденышек о камни, когда их вытаскивали на берег.

Сшитая из шкур ладья длиной около пятидесяти футов, после того как из нее вытаскивали все грузы, балласт и судоходные припасы, оказывалась достаточно легкой, и ее силами полутора десятков членов команды опрокидывали и устанавливали на готовый фундамент. Более крупные и тяжелые корабли приходилось передвигать на катках, а затем их переворачивали и устанавливали на место, используя в качестве рычагов их собственный рангоут.

У таких «домов» была всего-навсего одна (непременно низкая) дверь, расположенная посередине одного из бортов. Никаких окон в таком жилище не было, но тщательно выделанные и промасленные жиром морского зверя шкуры (или, лучше сказать, кожи) были полупрозрачными. В долгие зимние ночи в домах, естественно, имелись светильники (плошки), а в высоких арктических широтах — очаги (напоминающие очаги инуитов). Далее к югу, там, где для отопления можно было использовать дерево, некоторую проблему представлял дым. Но решить эту проблему было несложно: достаточно было прорезать в «крыше» небольшое вытяжное окошко, а затем, перед спуском корабля на воду, накрепко зашить и заделать его.

Обогреть достаточно большое внутреннее пространство дома-корабля было делом достаточно трудным. Поэтому в нем устраивались небольшие отапливаемые каморки, навесные потолки и стенки-ширмы для которых делались из шкур животных (преимущественно — северных оленей карибу). Подобное жилище я сам видел на пустошах в Кивэитине и могу подтвердить, что в нем достаточно тепло.

В эпоху их строительства и использования дома из опрокинутых кверху дном лодок служили просторными, вместительными и даже комфортабельными жилищами. В долгие зимние месяцы они обеспечивали едва ли не лучшую защиту от непогоды и голодных животных, оставаясь при этом судами.