Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

Ли упрямо продолжал идти своим собственным путем. Вскоре последовала отставка Жака Руссо, а его преемник на посту руководителя Центра исследований истории Севера немедленно уволил Ли. После этого все просьбы Тома о предоставлении ему хотя бы скромных грантов для продолжения исследований встречали неизменный отказ во всех финансовых фондах, включая и Совет Канады.

И все же Ли по-прежнему не желал смириться и уступить. В полевой сезон 1982 г. он возвратился на одно из своих прежних и наиболее противоречивых мест раскопок — Шегвианадах, на острове Мантулин Айленд. Там еще в 1950-е гг. Ли удалось обнаружить убедительные свидетельства того, что люди жили на Американском континенте еще до последнего Ледникового периода. Естественно, столь сенсационно ранняя дата была неприемлемой для светил науки, которые решительно отвергли находки Ли. Зато в наши дни многие археологи вполне допускают возможность, что люди в Северной Америке жили более тридцати тысяч лет назад. И Том надеялся подтвердить свои прежние выводы еще одной значительной находкой.

А неделю спустя он скончался от обширного инфаркта.

На протяжении веков основным источником питания для многих семейств тунитов, обитавших на побережье полуострова Унгава, служили несметные стада северных оленей карибу, переправлявшиеся через узкую протоку на восточной оконечности Пейн Лейк, направляясь на свои зимовья на востоке. В начале сентября люди поднимались в эти места на лодках с моря и заходили в узкую протоку озера. Здесь они, еще до прибытия основных стад с севера, строили загоны и охотничьи ловушки для карибу. Этот осенний промысел проводился частично на суше с помощью луков и стрел и частично непосредственно в водах протоки, где охотники прямо с лодок били копьями множество плывущих животных. Забив и надежно спрятав в каменных кладовых достаточный запас оленьих туш на зиму, туниты поселялись в своих полуподземных жилищах, наслаждаясь спокойной и сытной жизнью на зимовке.

Мы, жители юга, склонны считать зиму в арктических широтах мертвым сезоном, тягостным временем голода и холода. Но те, кому доводилось поближе познакомиться с образом жизни инуитов, знают, что это, мягко говоря, заблуждение. Для тунитов, живших на берегах Пейн Лейк, зима, напротив, была приятным временем отдыха, долгим сезоном походов в гости, пиров и угощений, когда пели песни, делали всевозможные орудия, шили одежду, занимались любовью и вволю отсыпались. А если людям становилось скучно в своих тесных домиках, они могли отправиться на озеро и порыбачить прямо на льду, пробив в нем полынью. Или, когда светила яркая луна, поохотиться в тундре на зайцев и лисиц. Кладовые, забитые еще с осени, ломились от мяса, жира и сала, способных обеспечить сытую и благополучную жизнь клана до весны, когда стада карибу двинутся с востока на запад.

Когда лед на реках наконец таял, туниты спускали на воду свои каноэ и возвращались на побережье, чтобы в недолгие летние месяцы насладиться блаженным теплом возле моря.

На мой взгляд, события развивались так. Побывав на побережье Унгава Бэй и познакомившись с укладом жизни тамошних туземцев, некоторые предприимчивые добытчики «валюты», образно говоря, позаимствовали листок из книги бытия тунитов и отправились на Пейн Лейк, чтобы зазимовать там вместе с аборигенами. Это был куда более рациональный и приятный способ выжить, чем оставаться в своих плохо отапливаемых длинных домах, расположенных неподалеку от замерзшего побережья.

В последующие несколько десятилетий все больше и больше добытчиков «валюты» осознавало разумность зимовки в глубинных районах, где имелся неисчерпаемый источник самой лучшей пищи (мяса и жира оленей карибу, а также свежепойманной рыбы) и, кроме того, куда более надежные запасы топлива, чем можно было найти на побережье.

Однако, вероятно, не всем альбанам пришлась по нраву сонная жвачная жизнь тунитов в их мрачных зимних землянках. Я думаю, многие из альбанов предпочитали следовать своим собственным традициям, и именно такими и были люди, построившие деревню на стоянке Картьер. Немаловажно, что она была построена в нескольких милях от многолюдного поселения тунитов и к тому же на противоположном берегу озера, ибо ее обитатели, видимо, хотели обеспечить этим некоторую степень самостоятельности.

По всей вероятности, прибрежные стоянки добытчиков «валюты», такие, как Памиок, зимой не пустовали и не пребывали в заброшенности. Для присмотра за судами и их грузами требовались охранники. Однако эти охранники наведывались туда через регулярные интервалы, ибо добраться из Пейн Лейк на побережье и обратно можно было без всяких проблем по льду замерзших рек и озер.

Даже в эпоху расцвета на стоянке Картьер было всего пять домов, способных дать приют трем-четырем дюжинам промысловиков. А поскольку процесс смешения альбанов и тунитов, по всей вероятности, шел полным ходом, многие, если не все, жители деревни могли в конце концов перебраться на другой берег, к тунитам, чтобы окончательно ассимилироваться среди них. И так как эти пришельцы принимали уклад и обычаи тунитов, деревня очень скоро была покинута и запустела.

«Фарфарер» прибыл в Памиок, чтобы повидаться с кланами добытчиков «валюты», лишь недавно возвратившихся на остров со своих зимовий на Пейн Лейк. И тем и другим не терпелось обменяться новостями, но для местных жителей самой ошеломляющей из них явилось ожидаемое прибытие «Сент-Стефана» в Дайана Бэй. Это вызвало у туземных жителей, как тунитов, так и альбанов, настоящую лихорадку, и они, погрузив в ладьи чуть ли не весь годовой запас «валюты», спешно взяли курс на север.

У кланов, обосновавшихся здесь, уже не было больших кораблей океанского класса, таких, как «Фарфарер»; и они рассчитывали теперь на малые суда, на которых они могли заплывать по рекам далеко в глубь материка, сохраняя в тоже время возможность совершать плавания вдоль побережья. Эти суда были достаточно большими, чтобы послужить зимними крышами для длинных домов на озере Пейн, но не могли накрыть собой старые фундаменты на острове Памиок. Таким образом, во время летнего делового сезона на острове островитяне, пришельцы и сами туниты устанавливали свои палатки внутри стенок старых фундаментов, благо полы в них были ровными и гладко укатанными.

Вскоре все товары с «Фарфарера» были выгружены. В обычный сезон после этого корабль вытащили бы на берег и перевернули кверху днищем, чтобы он служил крышей до тех пор, пока не придет время возвращаться на Крону. Но на этот раз все вышло иначе. Пока часть команды, высадившись на берег, осталась на острове Памиок, чтобы поохотиться и раздобыть поблизости хоть немного «валюты», сам корабль, на борту которого была буквально горстка самых необходимых людей, отправился в новое плавание.