Фарли Моуэт - От Ариев до Викингов, или Кто открыл Америку

Такие рассказы и беседы возымели вполне естественное следствие: добытчики «валюты» захотели немедленно продолжить плавание, но им поневоле пришлось подавить в себе нетерпение. Прошло не меньше недели, прежде чем лоцманы согласились продолжить плавание дальше, однако они настаивали, чтобы капитан в Порт-о-Шуазе взял на борт целую толпу их сородичей.

Заполненные до бортов толпой орущих туземцев, в гордом сопровождении нескольких тунитских лодок «Фарфарер» и его корабль-спутник медленно продвигались вперед. На протяжении большей и более приятной части своего четырехдневного плавания они шли вдоль берегов низменной равнины, за которой высились вершины Лонг Рейндж, от которых, казалось, до моря в заливе Бонни Бэй — рукой подать.

Путешественники решили не обследовать причудливые нагромождения фьордов, а, потратив сутки с лишним, чтобы переждать разыгравшийся шторм в гавани возле его устья, подняли паруса и двинулись в путь в тени нависающих прибрежных утесов.

День спустя перед ними открылась живописная панорама широкой бухты, буквально заполненной островками и глубоко врезающейся в берег, густо поросший лесом. На одном из островков лоцманы заметили струйку дыма и, направив корабли туда, вскоре очутились в бухточке, на песчаных берегах которой стояло несколько хижин беотуков.

Несмотря на все, что им доводилось слышать о дружелюбии лесных жителей острова, альбаны держались настороже. Что касается тунитов с Унгавы и Окака, то они тоже предпочли оставаться на борту до тех пор, пока к ним не подплыли трое беотуков на своем утлом, странной формы каноэ, которое со стороны казалось двумя свитками бересты, кое-как сшитыми друг с другом. И лишь после обмена формальными приветствиями гости решили высадиться с корабля на берег.

Беотуки — мужчины, женщины, дети — толпились возле необычных гостей, и альбаны обнаружили себя в центре назойливого, но, по счастью, дружелюбного любопытства. Они с невинным видом просились пустить их переночевать на борту корабля, хотя туниты-островитяне улеглись спать на берегу — там, где они, наевшись вдоволь и наплясавшись до упаду, едва доплелись до хижин или, лучше сказать, навесов хозяев.

Продолжив на следующий день плавание, «Фарфарер» двинулся курсом, пролегавшим в непосредственной близости от нависающей громады скалы Бер Хед (Медвежья Голова). А к вечерним сумеркам он был уже на траверзе острова Шэг Айленд, берега которого были сплошь покрыты моржами, при приближении корабля плюхавшимися в море, поднимая целые фонтаны пены и брызг. Никому на борту не понадобилось объяснять, что они прибыли туда, куда шли, — в Таскер Бэй.

Городок Стивенвиль раскинулся на северо-восточном берегу залива Сент-Джордж. В пяти милях к западу от городка дорога ветвится надвое. Одна из ее веток идет дальше на запад, минуя узкий перешеек, насыпанный из морской гальки и соединяющий материк с полуостровом Порт-о-Порт, почти превратившимся в остров. Другая ветка поворачивает на север и идет вдоль побережья, над которым высится Тейбл Маунтейн (Столовая гора), гребень которой, вздымающийся на 1200 футов, увенчан (или осквернен, в зависимости от точки зрения) огромным белым куполом радара, живо напоминающим мечеть за вычетом разве что минарета.

Этот купол радара — реликт эпохи 1950-х гг., когда Восток и Запад балансировали на грани ядерного сдерживания. Этот радар, предназначавшийся для раннего оповещения о приближении советских бомбардировщиков к восточному побережью Соединенных Штатов, давно заброшен. Но если кто-нибудь возьмет на себя труд подняться к нему по наезженной дороге, по которой уже давно не проносятся автомобили, перед ним откроется завораживающая панорама окрестностей на добрых тридцать, а то и сорок миль.

Панорама, доминирующая на всем полуострове Порт-о-Порт, — это бескрайний массив известняка, напоминающий колоссальный наконечник копья, самый конец которого, мыс Сент-Джордж, выдается на двадцать пять миль в белесовато-бледные воды Гудзонова залива. Между полуостровом и материком расположен залив Таскер Бэй, сегодня — Порт-о-Порт Бэй. Залив этот, длина которого составляет более двадцати миль, а ширина — около двенадцати, вплоть до недавнего времени был одним из наиболее богатых заповедников морской фауны у восточного побережья Северной Америки.

Сентябрьским днем 1996 г. мы с Клэр остановились в сказочно тихой рыбачьей деревушке Босуорлос на южном берегу Таскер Бэй, чтобы переговорить с единственным человеком, которого нам удалось найти, — пожилым рыбаком, задумчиво сидевшим возле бухты канатов и прочих снастей. Он поведал нам, что сегодня залив почти опустел.

— Рыбы стало слишком мало, нечего даже оставить чайкам на угощение. Сегодня утром я вытащил семь сетей и поймал всего четыре маленьких макрели (скумбрии), так что даже кошку нечем толком накормить! Вот и весь улов! Вероятно, в это трудно поверить, но здесь не так давно водились даже моржи. Мне самому доводилось находить на Шоул Пойнт их бивни и кости. А сколько китов здесь было… Даже в мое время здесь водились бурые дельфины, толстые, что твои поросята. А уж насчет рыбы… трески в этих водах бывало больше, чем народу в церкви в праздничный день, а сельдей — как пены во время прилива! Бывало, не успеешь опустить сеть до дна, как она уже полным-полнешенька! А лобстеры! Когда я был двухлеткой-несмышленышем, ловлей лобстеров в заливе промышляло сотни три рыбаков, если не больше, и все жили припеваючи. А сегодня их не больше дюжины, и каждый выбивается из сил, чтобы заработать хоть на хлеб и кружку пива!..

Действительно, Порт-о-Порт Бэй, Сент-Джордж Бэй и воды прилегающих бухт и проливов некогда буквально кишели рыбой и, разумеется, рыбаками. Следом за рыбачьими и китобойными барками [103]басков и португальцев, появившимися здесь в XV в., сюда пришли целые флотилии французских и испанских смэков [104], а за ними — эскадры бесчисленных белопарусных шхун [105]из Америки, Канады и Ньюфаундленда. На смену им, в свою очередь, пришли винтовые сейнеры, лайнеры, траулеры и, наконец, самые беспощадные истребители рыб — тральщики.

Но сегодня исчезли и они. На всем протяжении нашей поездки сюда мы с Клэр не видели ни одного рыболовецкого судна, занятого своим промыслом в обширной морской акватории к юго-западу от Ньюфаундленда. Все эти некогда благословенные и изобиловавшие фауной воды сегодня до того оскудели жизнью, что в наши дни промысел здесь не приносит никакого дохода.

Но тысячу лет назад в этих краях все было совершенно иначе.

НА ПРОТЯЖЕНИИ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ X в. КЛИМАТ в этих местах продолжал улучшаться, и альбаны, как я полагаю, воспользовались благосклонностью фортуны.