Георгий Андреевский - Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX—XX веков

Нелегальной торговлей вразнос занимались и так называемые «закусочницы». Где-нибудь на окраине, у трактира, «толкали» они свой ходовой товар: огурчики, кусочки колбасы, селёдки, печёнки, сердца, рубца и пр. Всё это разнообразие, хотя и было не первой свежести, однако в силу своей дешевизны (по копейке за кусочек) расходилось довольно хорошо и приносило доход. Народ был непривередлив, а после стопаря водки — тем более. Не зря же одной из любимых была поговорка: «Человек не свинья — всё съест!» Расчленив трёхкопеечную селёдку на 15 кусков, торговка получала с неё 12 копеек дохода. Торговлю «закусочницам» подрывали лишь злостные алкоголики, которые не закусывали «из принципа», да конкурентки, препирательства с которыми иногда доходили до драки.

Одним из легальных способов извлечения доходов были лотереи.

На «толкучке» у Ильинских Ворот, например, да и в других местах города, проводились так называемые «беспроигрышные лотереи», на которых под видом выигрышей сбывалась всякая дрянь, не представляющая никакой ценности. В конце века получили в Москве также распространение «лотереи-аллегри», в которых выигрыш получался сразу после розыгрыша, однако нередко выигрыш этот сам оказывался «розыгрышем», так как был несопоставим с той суммой, которую выручали устроители такой лотереи от продажи билетов. Следует сказать, что тогда разрешение на проведение лотереи с суммой выигрыша 1300 рублей и более давало само Министерство внутренних дел и количество выигрышей должно было составлять не менее сотой доли от общего числа билетов. Кроме того, проведение «лотерей-аллегри» разрешалось только с благотворительной целью и на тех гуляньях, где за вход брали рубль и которые, следовательно, посещала более или менее состоятельная публика.

Завлекали москвичей в свои финансовые объятия не только лотерейщики. В середине века, например, московских обывателей заманивали в зверинец на Лубянке, где, по заверениям устроителей, продавались и менялись обезьяны и попугаи. По воскресеньям москвичей звали на травлю медведя Давилы меделянскими [10] Одна из самых крупных пород. Меделянские собаки были большеголовыми, тупорылыми, гладкошерстыми; напоминали своим видом сенбернара и бульдога. собаками Летуном и Самострелом за Рогожской Заставой.

А чего стоили чудеса природы, предлагаемые москвичам!

За Страстным монастырём, на Тверской, в 1891 году висела большая рваная вывеска из холста, на которой были изображены негры, вытаскивающие из моря страшное чудовище — сирену. Оказывается, эту самую сирену, выловленную якобы в Красном море, можно было увидеть прямо здесь, в доме, на котором висел плакат. Стоило подняться на второй этаж, заплатить рубль и в маленькой комнате, за занавеской, можно было увидеть чучело какого-то китообразного существа, плавающего в ванной кверху брюхом. Чучело это напоминало морскую корову, истреблённую к тому времени людьми.

Другим «чудом природы» была hydra (гидра), или морской удав. Вниманию москвичей предлагалось редкое зрелище, которое по заверениям устроителей аттракциона, случается всего два раза в год. Это чудовище, согласно рекламе, должно было на глазах публики поедать с большой жадностью живых кроликов вместе с шерстью. К услугам почтеннейшей публики в зверинцах имелись также укрощённые дикие звери, змеи, танцующие под дудку факира, говорящие лошади, выстукивающие копытом ответы на математические задачки и прочие чудеса природы.

Забавляли людей и сами люди. Из Европы после войны 1812 года пришла в Россию шарманка. Слушать её сбегались дети с окрестных дворов, а добрые люди бросали из своих окон шарманщикам медные монеты. Для привлечения публики более богатой, чем дети, шарманщики стали носить с собой обезьянок, а поскольку существа эти в наших краях были и тогда чрезвычайно редки и дороги, то стали они водить с собой детей, заставляя их петь, танцевать и демонстрировать свою гибкость. В конце 1850-х годов солдатка по фамилии Зырянова отдала свою восьмилетнюю дочь Марию в обучение кукольному мастеру по фамилии Яковлева с условием, что та будет ходить за шарманкою с работником мастерицы, петь и плясать. «Шарманщик, — как потом отмечалось в официальных документах, — водил за собой полуобнажённую девочку напоказ для потехи публики и приучал её привлекать к себе внимание прохожих странностью своего наряда, неблагопристойностью своих телодвижений и дерзостью своих взглядов. Чтобы выполнить с успехом своё назначение, ей было необходимо прежде всего отбросить всякий стыд и разучиться краснеть». Увидев всё это своими глазами и поняв, что «дочь по приходе в совершенный возраст неминуемо впадёт в распутство», мать девочки, потребовала вернуть ей дочь, но хозяйка сделать это отказалась. Тогда Зырянова обратилась с жалобой к военному генерал-губернатору Закревскому. Генерал-адъютант граф Закревский [11] Арсений Андреевич Закревский (1783–1865) — военный и государственный деятель, участник войн с Францией, Швецией и Турцией. С 1848 по 1859 год являлся военным генерал-губернатором Москвы. , приняв во внимание, что «в соответствии с законом родители обязаны давать своим детям образование правильное, а служение при шарманке, не составляя ремесла или науки, вредно для нравственности детей», распорядился дочь Зыряновой у Яковлевой отобрать. Кроме того, он приказал отнять всех несовершеннолетних детей у таких «содержателей» и вернуть их родителям, а шарманщикам запретил использовать детей в своих корыстных целях. В середине XIX века ряды шарманщиков и уличных музыкантов на московских улицах пополнились людьми, похожими на цыган: чумазыми, черноглазыми, бедно одетыми, а то и просто в лохмотьях. Они были австрийскими, итальянскими и персидскими подданными. Итальянцы, армяне, цыгане… Что заставило их перебраться в далёкую холодную страну, от какой напасти они бежали, что искали у нас? Возможно, решились они на это не от хорошей жизни. Возможно, они бежали от какого-нибудь тирана и мучителя, или войны, а может быть, просто любили шататься по свету в поисках счастливой жизни? Так или иначе, но теперь бродили они по улицам нашего города с шарманкой, гармошкой или барабаном и попугаем на плече, который вытаскивал своим клювом бумажку с предсказанием судьбы. Полиция, считавшая их просто нищими, старалась очистить от них Москву. Обер-полицмейстер распорядился, чтобы всем шарманщикам было объявлено под расписку о том, что если они не прекратят своё занятие, то будут немедленно высланы за границу. Когда же итальянцы попросили разрешить им играть на гармониках, если не на улицах, то хотя в домах, полиция расценила это как уловку для того, чтобы не покидать Первопрестольную. Следуя с шарманками по улицам города под предлогом игры в домах, говорили полицейские, итальянцы, несомненно, будут играть и собирать милостыню.