Георгий Андреевский - Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX—XX веков

В конце XVIII века в Кускове был «зверинец», в котором жили олени, волки, зайцы и прочая лесная живность. Графы здесь охотились. У князя Петра Борисовича Шереметева, сподвижника Петра I, состояло на службе 40 псарей, 40 егерей, 40 гусар и прочих охотничьих слуг и всех, как ни странно, по сорок.

От былой роскоши к концу XIX века осталось только красное кирпичное здание псарни и в нём богадельня, на этот раз действующая, в которой доживали свою жизнь 24 старухи. Неподалёку, на берегу другого пруда, стоял белый дом, называемый итальянским. Когда-то в его залах были развешаны картины итальянских мастеров, а в пруду водилась редкая рыба, которая по звонку приплывала к берегу брать корм. Теперь «учёной» рыбы не было, а в белом доме жили дачники. Рядом, в хилом лесочке, по праздникам собирался простой народ или, как говорили в то время, «люди низшего класса». На столах появлялась водка, шла торговля билетиками «беспроигрышной» лотереи, отдыхающих развлекали плясуны и песенники. Нагулявшись вволю, москвичи ночью возвращались в Москву на так называемом «пьяном» поезде. Почему он так назывался, догадаться не трудно. В его тёмных вагонах была давка, слышались нестройное пение, мат и детский плач. Женщины тащили на себе домой своих пьяных мужей и спящих детей. Можно было, конечно, вернуться на более раннем поезде, дойдя пешком до станции Перово — бывшей вотчины князей Черкасских, графов Разумовских и Шереметевых, заселённой к тому времени безземельными крестьянами, приписанными к мещанскому сословию.

А ведь когда-то Кусково напоминало отдельное княжество. В те времена в Шереметевском дворце хранилось седло шведского короля Карла XII, рубашка Бориса Петровича Шереметева, прострелянная в Полтавской битве, два золотых ключа от города Риги, преподнесённые Борису Петровичу в 1710 году с надписью «Преданность города Риги завоевателю» в знак благодарности «за снисхождение» к побеждённым, и прострелянный в 1812 году каким-то французом портрет сына фельдмаршала — Петра Борисовича. Возможно, француз, поселившийся в доме графа, от кого-то узнал о том, что граф открыто ругал французов за их вольномыслие, и решил отомстить ему.

А кто не слышал о сказочной истории русской Золушки — Параши Жемчуговой, в которую влюбился молодой граф Николай Петрович Шереметев? Параша эта воспитывалась в доме княгини Долгоруковой, дочери брата Николая Петровича — Михаила. В 17 лет она стала актрисой крепостного театра, а в 21 год — фактической женой графа. Чтобы избежать людских сплетен и зависти, молодожёны переехали в другое имение, Останкино. Здесь их посетил император Николай и беседовал с Парашей как с ровней, а митрополит Платон после беседы с ней так расчувствовался, что встал и поцеловал ей руку. В ноябре 1801 года в церкви Симеона Столпника на Поварской состоялось венчание и Параша стала графиней Шереметевой. Ну чем не сказка? Однако нельзя забывать, что девушка была не только хороша собой, но и своим умом, образованностью, душевными качествами и воспитанием была вполне под стать графу.

Как же было не грустить москвичам, после всего этого, по былой жизни Останкина? Вспоминали с благодарностью его хозяев и богомольцы, отправлявшиеся на богомолье в Косино: для их отдыха в Останкине при Николае Петровиче был построен специальный дом.

Веками, в холод и зной, по пыли и слякоти, здоровые, больные и увечные шли по России, со своими узелками и котомками, крестясь и прося милостыню, богомольцы. Миллионы верующих по железным дорогам, трактам и просёлкам совершали паломничество к мощам и иконам, ожидая от них чуда спасения души и тела. Странники и богомольцы составляли одну из особенностей русского быта. Чем была вызвана эта особенность? Стремлением к истине, к душевной чистоте? А может быть, просто бедностью, отсутствием заботы государства о людях, неустроенностью, одиночеством и неприкаянностью?

Косино, конечно, не Троице-Сергиева лавра, куда стекались богомольцы со всей России. Сюда больше шли люди из окрестных сёл и деревень, из Москвы. Местечко это неказистое и ничем не примечательное. Когда-то оно принадлежало помещикам Телепнёвым, а потом перешло во владение купца Лухманова. Купцы не имели права владеть крестьянами, а потому ещё лет за десять до Крестьянской реформы 1861 года какой-то ловкий ходатай выхлопотал здешним крестьянам полную свободу. В благодарность за это крестьяне построили ему на берегу Белого озера домик, где этот благодетель и жил до самой смерти.

Добраться сюда из Москвы можно через Рогожскую Заставу, по Владимирской дороге до Кускова и дальше. Кто не хотел идти пешком, мог доехать до полустанка Косино на поезде, в котором пассажиры (а ведь это происходило в праздничные дни) стояли не только на площадке, но и на ступеньках вагонов и даже в переходах между вагонами. Сойдя на полустаночке, можно было на «линейке» за 10 копеек доехать до самой косинской церкви. Церковь эта каменная, построена в 1827 году и освящена в честь Успения Божией Матери.

Построена она была упомянутым выше Лухмановым. Он здесь, возле неё, и похоронен, а на чугунной плите, установленной над его могилой, было написано: «Здесь погребено тело почётного гражданина и коммерции советника Д. А Лухманова, скончавшегося 18 августа 1841 года, 77 лет».

Что же привлекало сюда паломников? Оказывается — две иконы. Одна икона — Моденской Божией Матери, подаренная церкви Петром Великим, привёзшим её из Италии, другая — святителя Николая Чудотворца, явилась в этих местах в глубокой древности на одном из косинских озёр, получившего после этого название «Святого». Иконы эти были украшены дорогими ризами, жемчугом, драгоценными камнями и ниспадающими драпировками.

На том месте, где теперь это озеро, рассказывали старики, давным-давно, среди дремучих лесов, поселился старец-священник, который ушёл из города, разорённого междоусобной войной между князьями. Он построил здесь церковь и посвятил её Божией Матери. А помогал ему во всём пустынник Букал. Потом Букал ушёл от священника и поселился в том месте, где позже был построен Московский Кремль. Здесь ему было видение о том, что на занятом им месте возникнет город, который перенесёт много испытаний, но потом прославится и станет выше всех городов русских. Букал пришёл в Косино и рассказал об этом старцу. Тогда они оба пошли в церковь и стали со слезами молить Бога и Пресвятую Богородицу за будущий город. И вот, когда священник стал совершать литургию и дошёл до херувимской песни, над ним появилась Матерь Божия, а церковь стала медленно опускаться под землю. Из-под земли появилась вода, которая затопила церковь, и образовалось озеро. Много лет прошло с того времени, но не умолкала под волнами озера молитва святого старца за православный народ и город Москву, а село Косино с тех пор так и осталось под особым покровительством Божией Матери. Утренней ранью, когда тишину нарушали только птичьи голоса, кое-кто из богомольцев, сидя на берегу озера, слышал молитву старца из водной глубины. Озеро действительно было глубокое, а вода в нём холодная, чистая и никто не помнил, чтобы она когда-нибудь зацвела. Над водой, у берега, был устроен деревянный помост, а на нём часовня, иордань и две купальни: мужская и женская. Пользоваться ими все могли бесплатно. Зато в каждой купальне была прибита кружка для «посильных подаяний». Когда кружек не было, люди бросали монетки в воду — это было хорошей приметой. Некоторые бросали в воду свои рубашки, крестики и пояса, надеясь вылечиться или исправить уродство. Многие женщины опускали в воду озера своих младенцев.