Александр Корнейко - Когда погиб Милован

Под мерный перестук колес она задремала. Спала крепким, ровным сном, не просыпалась ни от рывков состава, ни от раскачиваний на стрелках.

…Прошли сутки. Двигались уже по оккупированной территории. Разрушенные окраины городов и полусожженные деревни, разбитая, искореженная взрывами военная техника свидетельствовали о том, что немцам нелегко давалось продвижение по советской земле. Однажды прямо на какой-то привокзальной площади Эльза увидела виселицу. Ветер раскачивал повешенного с деревянной табличкой на груди. На четвертый день пути, вечером, в дверь купе постучался начальник эшелона.

— Фрау, сегодняшней ночью все будьте начеку. Отоспимся завтра днем, если благополучно минуем этот район. На последней остановке комендант вокзала доложил, что за прошедшие дни на этом участке дороги было подорвано два наших эшелона.

Эльза постучала в стенку. Почти тотчас в купе вошел Гардекопф.

— Слушаю вас.

— Гардекопф, предупредите всех: сегодняшней ночью не спать! Едем через партизанский район. В случае нападения на эшелон без меня из вагона ни шагу!

То, что партизаны не дают фашистам покоя, ее радовало. Но она боялась, как бы это не нарушило ее планы. Нужно во что бы то ни стало добраться до места службы. И добраться живой и невредимой.

Эльза вынула из чемодана черную папку, в которой хранились инструкции и другие необходимые документы. Нужно сохранить их в любом случае — можно попросту спрятать все это под мундиром.

В два часа ночи Эльза вошла в купе к подчиненным, включила карманный фонарик. Никто не спал. Все были одеты. Личные вещи стояли наготове, поверх одеял лежали автоматы.

— Фосс, принесите и мои вещи.

— Слушаюсь.

Минут тридцать ехали молча. Спать совершенно не хотелось.

Неожиданно оглушительный взрыв рванул ночную темень, вагон закачался, накренился. Все попадали. Эльза первая вскочила на ноги:

— Спокойно! Без паники!

Где-то впереди по ходу движения поднялась стрельба. Вагон заполнился криками и топотом. Эльза стала у выхода:

— Гартман, узнайте обстановку. От меня никому не отлучаться! Впереди — бой. Вы все мне нужны живые. Гартман вернется, тогда будем выбираться из вагона. Ни в коем случае не стрелять!

Через несколько минут Гартман докладывал:

— Впереди слева — настоящий бой. Дорога проходит через лес. Почти весь состав пошел под откос. Только четыре последних вагона остались на насыпи!..

— Всем на правую сторону! Гардекопф и Заммерн, с автоматами вперед! Фосс, возьмите вот этот мой чемодан!

Гардекопф и Заммерн спрыгнули с подножки, подхватили Эльзу, потом спустились все остальные. Впереди полыхали вагоны, ярко освещая все вокруг. Бой разгорался с нарастающей силой. Метрах в тридцати от железнодорожного полотна чернел ночной лес.

— За мной, к лесу! — крикнула Эльза и, слегка пригнувшись, побежала к зарослям.

Густой орешник сомкнулся за ними. Эльза взглянула на светящийся циферблат часов: 3.10 ночи.

— Подождем до рассвета. Ложись! — скомандовала Эльза.

Все пятеро ее подчиненных притихли, выставив перед собой оружие. Гардекопф, Фосс, Гартман, Заммерн и Фишер… Лица у всех напряженные… Вслушивались в затихающий бой: партизаны, должно быть, отходили.

«Вот ведь как бывает, — размышляла Эльза, — мой народ сражается, а я вынуждена оставаться с врагами и переживать за них, потому что они мне нужны живые…»

Гардекопф полулежал, прислонившись к стволу столетнего дерева. Серьезный, сосредоточенный, готовый в любой момент открыть огонь. Страха он не испытывал. Изредка посматривал на всех, не выпуская из поля зрения Эльзу Миллер. Если партизаны подойдут еще, Гардекопф будет драться до последнего патрона.

Фосс зарылся в пожухлую траву и тревожно оглядывался по сторонам. Эльзе казалось, что она слышит, как стучат у него зубы. Этот боится партизан. Смерти боится. Фашистский выкормыш.

Гартман и Заммерн обстоятельно готовились к бою. Они выклали перед собой свои вещи, разложили на земле запасные обоймы. Им было страшно, но они изо всех сил старались, чтобы Миллер не заметила их состояния. Фишер находился рядом с Эльзой, ее спокойствие передалось и ему. Он с безразличным видом посасывал потухшую сигарету и внимательно прислушивался к грохоту боя.

Постепенно все стихло. Светало. Вдоль вагонов, оставшихся на насыпи, началось движение. Собирались раненые, подтягивались те, что, как и группа Эльзы Миллер, укрывались в подлеске.

Эльза со своей пятеркой также пошла к эшелону. Картина была впечатляющая: много убитых, в основном — офицеров. Паровоз и все вагоны, кроме уцелевших четырех, годились разве что на металлолом. Сгоревшие вагоны еще дымились. Вдоль состава торопливо шагали майор полевой жандармерии и штурмбанфюрер. У майора перевязана голова, штурмбанфюрер — без фуражки, в изодранном мундире.

— Фрау! Вы живы? — обрадовался начальник эшелона. — У вас такой вид, будто вы готовились к параду! Нам с вами весьма повезло — большинство ехавших в этом составе погибли. Одни — во время взрыва, другие — в бою с партизанами. А кое-кто и сам полез под пули со страху!..

Уже совсем рассвело, когда к месту крушения прибыл небольшой спасательный состав — паровоз, две платформы и два вагона. Поезд еще не остановился, а из вагонов уже выскакивали на ходу солдаты. Эльза, ее группа, майор полевой жандармерии и штурмбанфюрер поспешили навстречу.

Из первого вагона вышли оберст, оберштурмбанфюрер и еще несколько офицеров. Майор доложил прибывшим обстановку.

Оберст приказал солдатам прочесать лоб.

— Господин оберст, разрешите? — обратилась к нему Эльза.

— Слушаю вас.

Она подала свое удостоверение.

— Когда я со своей группой смогу уехать отсюда?

— Через час. Как вы себя чувствуете? Не ранены?

— Благодарю вас, вполне терпимо. Только не нравится мне эта задержка.

— Ценю ваш юмор, фрау. Задержка ваша мне тоже не по душе. Но ничего не поделаешь, в России трудно что-либо предвидеть. Вешаем, стреляем, а партизаны — повсюду! Как грибы после дождя. Вы только что из Берлина?

— Да.

— Привыкайте! Россия — страна сюрпризов, и всегда неприятных. Сколько у вас подчиненных?

— Пятеро, господин оберст.

— Можете разместить свою команду в моем вагоне. А сейчас мы осмотрим пострадавший эшелон. Вы пойдете с нами?

— Да, господин оберст.

— Тогда оберст Гофф к вашим услугам, фрау!

Нападение на эшелон было организовано со знанием дела. Группа партизан сосредоточилась в районе взрыва, точно рассчитав, какие вагоны загорятся. В такую темень пламя служило отличным освещением. Выпрыгивающие из вагонов немцы были видны как на ладони. Партизаны вели прицельный огонь, а немцы стреляли вслепую, и, по всей вероятности, вряд ли у партизан был хоть один убитый. Оберст велел проверить вокруг — может, найдут раненого. Преследовать противника было бесполезно — он, должно быть, уже далеко.