В. Храковский - 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе

[2] не готов сказать о чем-то, что-то iне: кто-то знает что-то i

Объясним выражения и символы, употребленные в (В). [1], [2] — это рема, которая подлежит (как целое) возможному отрицанию; то, что предшествует [1], [2], — тематическая часть, включающая не подлежащую отрицанию пресуппозицию (данную в скобках []). Все слова и символы, в принципе, либо принимаются в качестве экспонентов тех значений, которые с ними связаны доступной всем и действительной для каждого контекста корреляцией, либо принимаются в качестве элемента обычного формального аппарата.

Необходимо, однако, обратить внимание на несколько элементов записи. Символ а подлежит замещению выражением, обозначающим эпистемический субъект. Символ р˘ замещает один из членов пары пропозиций { р,~р }, причем р замещает т. наз. пропозициональный аргумент глагола верить, что; р˘ обозначает тот член пары, к которому относится пресуппозиция. Выражение что-то, не: обозначает логическое дополнение к тому, что следует за двоеточием; не имеет здесь основное, контрадикторное значение отрицательной частицы. Стержнем репрезентации (В) является 4-аргументный функтор знает о …, что…, не: …, который считается неделимым и универсальным семантическим примитивом, или «семой» (ср. Bogusławski 1998]; он представлен, однако, своими вариантами, например, с местоимениями (на месте группы с что..) или же с упрощением, касающимся либо его референтной части (устранение предлога о с сопутствующими синтактико-флективными изменениями), либо его отрицательной части (она может лишь подразумеваться и в самом деле чаще всего подразумевается).

Особое внимание надо обратить на тот факт, что (В) (без отрицания ремы) предполагает всегда «готовность субъекта сказать» в отношении р˘ то, что дано в [1], и вместе с тем отсутствие такой готовности по отношению к ~ р˘, причем в силу истинностной бивалентности (дуальности) это отсутствие равносильно готовности субъекта сказать в отношении ~ р˘ противоположное по сравнению с тем, что он готов сказать в отношении р˘ (т. е. вместо [1] — отрицание [1]). Синтаксически это осуществляется так, что р˘ ставится как после верить, так и после не верить , а дискурсивно заданное~ р˘, т. е. такое р, которое представляет собой логическое дополнение р˘ (не оцениваемое положительно субъектом и не связываемое им с «условной гарантией существования/истинности») и которое выдвигается на первый план контекстом, ставится только после не верить, с тем, что вместо такой конструкции можно употребить и (оценочно положительное) р˘ после утвердительного верить, ср.:

(5) Я неверю, что мой друг ПРЕДАЛ меня/

Я верю, что мой друг неПРЕДАЛ меня

Важно понимать, что указанное синтаксическое свойство является прямой коммуникативной необходимостью: если бы противоположное по отношению к р˘ содержание могло занимать любое синтаксическое место, нельзя было бы вообще выразить составляющий специфику нашего глагола аксиологический компонент. Описанный выше уклад допускает двойную аксиологическую интерпретацию лишьпри не верить и только в исключительных случаях. Итак, герой предложения

(6) Он не верит, что брат ОТКАЖЕТСЯ ПОМОЧЬ ему

теоретически говоря, может оценивать помощь брата как нечто унизительное для себя, т. е. отрицательное, но, к своему огорчению, по всей вероятности неминуемое. Однако, уже контрастный контекст с утвердительным верить разрешает колебание в пользу положительной оценки пропозиционального аргумента при не верить, ср.:

(7) Иван не верит, правда, что с ним в жизни случится НЕСЧАСТЬЕ, однако он твердо верит, что ему по крайней мере придется сильно СТРАДАТЬ

(высказывание (7) было бы даже неприемлемым в случае более естественного предположения о том, что оценки «Ивана» на самом деле отрицательные: тогда корректность требовала бы замены глагола верить , скажем, глаголом думать, во всяком случае на месте выражения твердо верит). Обобщим: отрицательная оценка пропозиционального аргумента при безударном не верить, что встречается только как недвусмысленно маркированный случай и требует яркой контекстной поддержки.

Как мы увидим в дальнейшем, действительное участие отдельных компонентов нашего представления (В) в функционировании предиката верить, что и их предусмотренная в (В) организация подтверждается многими приемлемыми и неприемлемыми контекстами этой единицы языка. Чтобы показать это, мы обсудим важнейшие содержательные аспекты понятия «верить, что», как они отражаются в предложенной записи.

На наличие пресуппозиции, согласно которой эпистемический субъект а имеет в виду ситуацию, обладающую положительной ценностью, указывали многочисленные авторы (ср., среди других: [Арутюнова 2000]). Наше представление (В) содержит пресуппозицию, приписывающую а знание, что данная ситуация хорошая, причем предполагается, что она оценивается таким образом с некоторой, избранной субъектом точки зрения, т. е. она ставится в логическое отношение с избранными субъектом элементами, с одной стороны, знания, а с другой, волитивных установок. В дальнейшем мы коротко прокомментируем предлагаемый нами вид оценочной пресуппозиции веры.

Что касается самого по себе наличия этой пресуппозиции, то оно доказывается тем фактом, что как отрицательная оценка ситуации со стороны а (имплицитная или выраженная вводным оборотом), так и равнодушное отношение а к этой ситуации делают утвердительное предложение с глаголом верить, что неприемлемым, ср.:

(8) *Я верю, что он солгал

[при нормальном понимании глагола солгать]

(9) * Я верю, что Бог, как назло, существует.

(10) *Иван, который считает, что присуждение этой премии Горбачеву было бы серьезной ошибкой, верит, что он ее все-таки получил.

(11) Иван верит, что книг на этой полке около двадцати.

Примечание. (11) требует понимания того, что выражено в придаточном предложении, как оцениваемого субъектом неотрицательно; если он равнодушен к тому же содержанию, что является нормальным случаем, и притом говорящий знает об этом и не хочет вводить слушающего в заблуждение, высказывание некорректно.

(12) *К сожалению, я верю, что мне повезет [при нормальном подходе к удаче].

Обобщенно можно эти наблюдения свести к следующему утверждению о неприемлемости коллокаций: