В. Храковский - 40 лет Санкт-Петербургской типологической школе

Народ пошел « сдаваться» активно и толпами. Ящики редакционных столов забивались ручными гранатами, пистолетами, патронами и прочей смертоносной чепухой (Комсомольская правда. 1995.20 апреля).

Тем более, что наивные англичане, как, впрочем, и итальянцы, французы, шведы и т. д., никогда не фиксировалисьна национальном вопросе, как мы (Совершенно секретно. 1995. № 7).

Кстати, по статистике, снег, выпавший в течение всего одного дня, надо убирать минимум трое суток. Интересно, разгребемсяли мы к майским праздникам? (Комсомольская правда. 1998.13–20 марта).

Те, кто уверен в своих силах, приходят к открытию магазина или даже позже. Те, кто в себе сомневается, стараются застолбитьсязаранее (Комсомольская правда. 1991. 23 апреля).

Идет откровенный саботаж со стороны руководства бывшего объединения Ленхлебпром. Его директор Иванов пытался акционироваться и приватизироватьсяв городе, но антимонопольный комитет запретил… (Артументы и факты. 1992. № 43–44).

Конечно, появление в русском языке 90-х годов глаголов типа определяться, выдвигаться, вкладываться, акционироваться, приватизироваться и т. п. можно считать знамением эпохи. Но сам процесс активизации данной словообразовательной модели начался, несомненно, раньше — в 50—70-е годы — и независимо от общественно-политических и экономических преобразований. Покажем это на материале некоторых текстов данного периода.

— Как у вас хорошо-то. Я у одной артистки убираюсь— здесь, на Чапаевском, — у нее тоже красиво отделано (Ю. Трифонов. Вера и Зойка).

— Меня с этим не мешайте! — попросил я дрогнувшим голосом, — у меня, ей-богу, сезонка с фотографией… Можно я в стороне побуду, еще поищусь? (Е. Шатько. Сын рисует кошку).

— Чего ты шаришься? Чего ты там шаришься?

— Весла ищу… (С. Сартаков. Каменный фундамент).

— Мы теперь без связи, — сказал Вихрь, — дело — швах. Думаю, не пришлось бы идти к своим — за рацией. Правда, Седой обещал подумать, может, будем передаватьсяот партизан (Ю. Семенов. Майор Вихрь).

И все же он сам помог ей переехать. А потом бросил квартиру, распродалсяи уехал в Туапсе к отцу (Литературная газета. 1972.20 сентября).

А вокруг — женщины, все в парафиновых масках, как черти, ей-богу. Я и говорю одной: «Позвольте мне первой смыться, а то я с работы сбежала, меня начальство четвертует!» (Литературная газета. 1976.27 октября).

Возвратные дериваты типа продлиться «продлить визу», вкладываться «вкладывать сбережения», сдаваться «сдавать оружие», застолбиться «застолбить место», передаваться «передавать сообщения», смыться «смыть краску» и т. п. — типичные «глаголы включенного объекта». Вне соответствующего контекста они могут показаться странными или даже «неправильными», но таков, как известно, удел всех новообразований. Фактически перед нами разновидность универбации (сорбции); данные примеры принципиально не отличаются от классических случаев универбации типа вечерка «вечерняя газета» или сольник «сольный концерт». Конечно, спору нет: в именной сфере данный словообразовательный процесс более популярен, чем в глагольной. По наблюдениям Е. А. Земской, основанным на материале справочника «Новое в русской лексике» за 1981 год, на фоне общей словообразовательной активности существительных, прилагательных и наречий «суффиксация глаголов обнаруживает очень слабую действенность» [Земская 1992:76].

Тем не менее, процесс включения объекта в семантику новообразованного возвратного глагола широко представлен в русской разговорной речи. Примерами могут послужить лексемы типа закругляться «закруглять (т. е. заканчивать) выступление», одалживаться «одалживать деньги», засветиться «засветить (т. е. обнаружить) свое присутствие», подшиваться «подшивать ампулу противоалкогольного действия», отстреляться «закончить свою миссию, свое дело», букв, «расстрелять все патроны» и т. п.

Симптоматично также, что использование возвратных «глаголов включенного объекта» характерно для профессиональной речи. Здесь, в частности, появляются такие дериваты, как сниматься «снимать кассу, т. е. подсчитывать выручку» (в речи кассирш), перегоняться «перегонять материал по спутниковой связи» (в речи телевизионщиков), загружаться «загружать информацию» (в речи компьютерщиков) и т. п. Это, с одной стороны, подтверждает тезис о продуктивности данной словообразовательной модели: мы видим, что происходит постоянная подпитка этого класса слов за счет профессиональных образований. А с другой стороны, «криптонимический» аспект подобных новообразований на — ся (они оказываются знаком принадлежности к соответствующей среде) объясняет, почему многие из них долго сохраняют на себе печать окказионализмов.

Активизации данного словообразовательного подкласса способствуют два фактора. Один из них — это «узуализация» некоторых глагольно-именных словосочетаний. Поясним: сочетание переходного глагола с типичным для него объектом становится для носителя языка привычным, устойчивым, как бы само собой разумеющимся (вспомним то, что говорилось ранее о сочетаемости глаголов типа мыть или брить). Монопольный характер объекта естественно приводит к его генерализации и поглощению глагольной семантикой (аналогичный фактор действует и в процессах универбации именных конструкций: так, условием для появления деривата вечерка явился узуальный характер номинации вечерняя газета). Таким образом, именно устойчивость глагольно-именных сочетаний становится первой предпосылкой для семантико-синтаксических преобразований типа Он вложил средства в акции => Он вложился в акции.

Вторая же предпосылка — это дальнейшее развитие и формирование в сознании носителей языка функционально-семантической категории притяжательности (посессивности). Сразу оговоримся: притяжательность мы трактуем не в узком смысле, как «обладать чем-либо», а в широком, как «находиться в системных (регулярных, глубинных) связях с чем-либо» (см.: [Категория посессивности 1989: 44–70; Норман 1999: 600–601]). Это значит, что выражение мой трамвай ( Вот идет мой трамвай ) вовсе не значит «принадлежащий мне трамвай», так же как твое рождение ( Когда день твоего рождения?) не означает «принадлежащее тебе рождение». Притяжательные местоимения, служащие объединению нескольких пропозиций (по крайней мере одна из которых номинализуется) в единое высказывание, отражают широкий спектр отношений между субъектом и объектом. Конечно, наиболее непосредственно и явно категория посессивности обнаруживает себя через соответствующие местоимения и прилагательные. Но в сферу ее действия входят также многие синтаксические конструкции и словообразовательные модели. В данном случае мы имеем возможность наблюдать, как формирование в коллективном сознании устойчивых связей между семантическими функциями субъекта и объекта оказывается условием для реализации определенных словообразовательных потенций. Действительно, объект, включаемый в семантику новообразованного возвратного глагола, находится не в случайных, но в системных отношениях с субъектом этого действия, ср.: Он строится — это значит «он строит дом для себя», Он вложился — «он вложил своисредства», Он застолбился — «он застолбил для себяместо», Они продлились — «они продлили себевизу», Она убирается — «она убирает квартиру» (не случайную, а одну и ту же, в каких-то своихцелях), Она смылась — «она смыла с себякраску» и т. п.