Е. Черных - Археология и естественнонаучные методы. Сб. статей

2. Письменные материалы — летописи, описания путешественников, государственные и иные архивные записи. Этот источник дает своеобразную информацию о скотоводческой отрасли, иногда однобокую, но, тем не менее, любопытную. Такие свидетельства касаются не только выращивания животных на мясо, но и форм прижизненной их эксплуатации, которые чрезвычайно трудно реконструировать по остеологическим коллекциям. Согласно письменным источникам, лошади, например, были визитной карточкой всех дорог Древней Руси, в том числе и на городских улицах ( Герберштейн, 1988). В сельской местности наиболее многочисленным видом указывался уже крупный рогатый скот (КРС). Мелкий же рогатый скот — козы и овцы (MPC), а также свиньи лишь оживляли однообразный пейзаж деревенских проселков. Конечно, эти данные не могут быть основой для реконструкции целостной системы жизнеобеспечения. Хотя именно эта исторически зафиксированная внешняя оболочка хозяйственной жизни зачастую помогает понять и объяснить ряд особенностей остеологических коллекций из памятников Древней Руси ( Рожков , 1890; Ключевский, 1918; Памятники русского права, 1957).

Кроме таких достаточно прямых свидетельств о животноводстве существуют общие зоотехнические законы, в рамках которых только и возможно устойчивое разведение сельскохозяйственных животных. Разные виды скота отличаются друг от друга и по срокам наступления репродуктивного возраста, и по длительности вынашивания потомства, и по его количеству. Так что биологическая информация об особенностях воспроизводства непременно должна учитываться при реконструкции животноводства на древних поселениях. Ключевыми понятиями здесь выступают: маточное стадо, цикл его воспроизводства и формы эксплуатации животных. Такая информация тем более необходима, потому как в остеологических кухонных материалах находит прямое отражение практически лишь одно — мясное, направление скотоводства.

Естественно, что лишь обобщение всех фактов из указанных информационных источников может стать основой для достоверной палеоэкономической реконструкции.

Однако задача настоящей статьи, как следует из ее названия, остается более скромной, и первым шагом в этом направлении будет анализ остеологических кухонных остатков и выяснение структуры и объемов мясного потребления на разных поселениях Древней Руси — в городах, городищах и деревнях.

Наряду с результатами обработки археозоологических материалов из восьми [63] Псков (материалы из раскопок 1998–1999 гг.; обработаны при участии С.П. Паленой), Ростов Великий (раскопки 1997-98 гг.), Дмитров (раскопки 2003 г.; обработка О. Ульянова под руководством автора), Ковчин (раскопки 1995 г., материалы обработаны при участии С.П. Паленой), Мельгуново-4-а (раскопки 1990-91 гг.), Мякинино-2 (раскопки 2003 г.), Ближнее Константиново-1 (раскопок 1998–2000 гг.), Настасьино (раскопки 1999–2000 гг.; при участии и соавторстве с Л.И. Алексеевой: Антипина, Алексеева, 2004). поселений, полученных непосредственно автором, в статье использованы данные и по другим опубликованным коллекциям. Проанализированные выборки представляют собой кухонные костные остатки (числом не менее 400 определимых до вида фрагментов) из культурных слоев от X до XVII вв.

По исходному числу костей сельскохозяйственных видов была подсчитана их видовая структура [64] Литературу по современным методам археозоологического исследования см. в статье Антипиной (20046). или же остеологический спектр (табл. 1), который и стал основным параметром для сравнения кухонных остатков. Археозоологическая информация получена для девяти городов, десяти городищ и лишь семи селищ. Остеологические выборки из четырех городов были разделены по двум хронологических периодам — домонгольскому и более позднему. Для городищ и селищ такой анализ оказался невозможным, и их материалы характеризуют уже весь указанный хронологический диапазон.

Остеологические спектры городов Древней Руси оказываются поразительно похожими друг на друга. В них доминируют кости КРС (в среднем около 65 %), а в совокупности с лошадью доля остатков крупных копытных достигает уже 70 % и более (табл. 1, рис. 1 и 2). Эта характеристика сохраняется вне зависимости от географического положения городов и хронологическом принадлежности выборок. Стоит подчеркнуть, что самые высокие показатели остатков КРС соотносятся с самыми малыми долями костей свиньи на одних и тех же памятниках. Такая отрицательная корреляция между двумя видами сохраняется при рассмотрении и самых минимальных значений КРС в спектрах (Старая Ладога, Ростов Великий, Старая Рязань). Выборки двух городов — Дмитрова и Пскова — характеризуются также максимальной долей остатков свиньи в ранних (домонгольских) культурных напластованиях и значительным ее понижением в более поздних слоях ХV-ХVII вв.

На первый взгляд остеологические спектры древнерусских городищ почти не отличаются от городских, особенно по суммарной доле остатков от крупных домашних копытных — КРС и лошади, которая в среднем колеблется в пределах 50–70 % (табл. 1, рис. 4). Однако вычисление совокупного остеологического спектра по всем городищам позволило выявить их существенные отличия от городов. На городищах доля остатков лошади значительно выше, чем в городских отложениях: около 20 % на городищах, против 6 % — в городах (табл. 1, рис. 5).

Совсем другие соотношения костей сельскохозяйственных животных дают селища. Доминирующим здесь может оказаться любой из рассматриваемых видов (за исключением лошади). При этом большинство селищ (пять из семи) характеризуется все же преобладанием в кухонных остатках костей от средних копытных: свиньи, коз и овец (табл. 1, рис. 3). Этот совокупный показатель достигает 60 %, но в нем — опять же на пяти селищах — кости свиньи составляют основную часть. В то же время среди селищ резко выделяется Комаровка ( Тимченко, 1972), остеологический спектр который выглядит типичным для городищ. Пока нет возможности убедиться в правильности археологической версии о функциональном назначении этого памятника. Тем не менее, в любом случае — селищем или городищем будет считаться Комаровка, его остеологические материалы заставляют более внимательно рассмотреть или вариант нетипичного мясного потребления на обычном селище, или функциональную специфику неукрепленного поселения, где мясной рацион жителей соответствует экономике городищ.