Александр Зимин - Слово о полку Игореве

Из приведенных Н. К. Гудзием десяти фрагментов, взятых им из различных редакций Сказания о Мамаевом побоище, только три (№ 3, 4, 7) дают чтения, более близкие к Слову, чем Пространная редакция Задонщины. Остальные или сходны с Задонщиной, или даже более отдаленны, чем в последней.[Десятый отрывок содержит лишь общий со Словом термин «побарать», характерный вообще для церковно-воинских сочинений.] Седьмой отрывок находится в списке ГБЛ, собр. Тихонравова, № 337. Четвертый отрывок (есть в Печатной группе), возможно, восходит к тексту Задонщины, имеющему те же особенности, которые имел список этого памятника, находившийся в распоряжении автора Слова (в У и С не «треснуша», а «удариша», И1 —«ударишася» копьи).[См. выше главу I. Можно добавить и еще один элемент близости Слова к Печатной группе Сказания. Так, текст Сказания «корды лятцкие, сулицы немецкие, щиты» близок к тексту Слова «зла-тыи шеломы и сулицы ляцкие и щиты». В соответствующем фрагменте Задонщины щиты помещены перед сулицами, которые называются «ординскими» (И1) или «немецкими» (У, С). Никаких «ляцких корд» (дефектное от «ординские») там нет вовсе.] О том, что отрывок № 3 мог читаться в каком-либо недошедшем списке Задонщины, писал в свое время С. К. Шамбинаго.[Шамбинаго. Повести. С. 110.]

На несколько случаев близости Слова к Сказанию по списку Тихонравова, № 337 обратил недавно внимание Р. О. Якобсон.[Jakobson. Sofonija’s Tale. P. 22.] Так, выражение Слова «лисици брешутъ на чръленыя щиты» близко к «лисицы брехчюще и глядяше на злащенны доспехи».[Шамбинаго. Повести, приложение. С. 106. Сходно с Печатной группой: «лисицы брешут, гля-дячи на злащенны доспехи» (С. 57). В других редакциях Сказания о лисицах не упоминается вовсе, а в Задонщине говорится, что лисицы «на кости брешут».] В том же месте списка есть фрагмент «древа покланяютца и трава постилаетца», созвучный выражению «ничить трава жалощами, а древо с тугою къ земли преклонилось» (Слово). Однако этот же фрагмент есть в Основной группе Основной редакции Сказания.[Повести. С. 61.] С другой стороны, вслед за рассказом о лисицах в Слове помещен текст: «Длъго ночь мркнетъ. Заря свѣтъ запала. Мъгла поля покрыла». И он, очевидно, восходит к Сказанию, где читаем: «Уже бо нощи глубоце и зоря потухаше».[Шамбинаго. Повести, приложение. С. 109.] Впрочем, в Основной группе Основной редакции текст даже ближе к Слову: «Уже заря померкла, нощи глубоце сущи».[Повести. С. 64.]

Однако в целом Тихонравовский № 337 (и сходный с ним список ЦГАДА, ф. 181, № 71)[На это обратил внимание Л. А. Дмитриев (см.: Дмитриев. Вставки из «Задонщины». С. 408).] представляет другую редакцию Сказания (Распространенную), чем та, которая помещена в сборниках с Ипатьевской летописью (Основная). Последняя близка к особой разновидности Основной группы («О») Основной редакции, представленной списком ГИМ, собр. Уварова, № 802. И именно в этой разновидности есть два отрывка, обнаруживающие сходство со Словом о полку Игореве и Тихонравова, № 337.[ «Лисицы брешут, глядячи на злаченыя доспехи» (ГИМ, собр. Уварова, № 802, л. 194 об.); «Ужо бо восияет хула на хвалу. Уже бо вержется диво на землю» (Там же, л. 205). Ср. в Ермолаевском: «лисицы брешут, глядячи на златыя доспехи» (ГПБ, F.IV, № 231, л. 303) и «уже восияху на хвалу же, уже везется дивно на землю» (л. 314). В Архивском: «Уже возсия хула на хвалу и вержеся диво на землю» (ЦГАДА, ф. 181, № 71, л. 66). Н. С. Демкова установила, что аналогичная фраза есть в списке ГПБ, Эрмитажное собр., № 526: «вознесеся слава русская на поганых, уже бо ввержен скипетр на землю» (л. 36 об., ср.: ГБЛ, собр. Тихонравова, № 238, л. 86). {См.: Демкова. Заимствования из «Задонщины». С. 466.}]

Н. С. Демкова подметила, что после фразы о диве в Тихонравовском списке № 337 идет текст «уже от многих сот и под кони сотрошася».[Шамбинаго. Повести. Тексты. С. 116.] Но в Слове о полку Игореве перед аналогичным текстом о диве читаем «прострошася половци, аки пардуже гнѣздо». Н. С. Демкова в Сказании видит «звуковое уподобление» Слову.[В статье Н. С. Демковой не удалось обнаружить ни указанного наблюдения, ни сопоставления с приведенным чтением «Слова».] На наш взгляд, можно говорить об обратном. При этом в Ермолаевском списке текст еще более близкий: «мнози же сынове рустии сотрошася».[ГПБ, F.IV, № 231, л. 308.] В Ермолаевском списке есть и другие сходные со Словом тексты («уже нощи глубоце и заря изгасе», «древа вся прекланяются и трава вся силная постилается»),[ГПБ, F.IV, № 231, л. 303, 304 об.] отдельные выражения («буевы сынове», «обогатеем руским златом»).[ГПБ, F.IV, № 231, л. 309, 293 об. Отмеченную еще Р. О. Якобсоном близость выражений «буавии сынове» и «златоверхий терем» Сказания со Словом Л. А. Дмитриев считает возможным объяснить и «случайным совпадением» {Дмитриев. Вставки из «Задонщины». С. 435).] Н. С. Демкова удачно сопоставила обращение Ярославны к солнцу и ветру с молитвой жены Дмитрия Донского Евдокии, опасавшейся, что солнце и ветер поразят ее детей: «егда поразить их ясное солнце с юга или ветер повеет противу запада, обоего не могуть еще тръпети».[Повести. С. 55. {См.: Демкова. Заимствования из «Задонщины». С. 451}] Сходный текст есть в списках Сказания Ермолаевском и Яроцкого.[ «А егда поразит их солнце со юга (и ветры повеют противу запада), обоего не могу терпети» (ГПБ, F.IV, № 231, л. 299 об.). Текст в скобках восстановлен по ГИМ, собр. Уварова, № 802, л. 180 об.]

В Сказании (как и в Задонщине) в момент отправления в поход Дмитрия Ивановича «солнце ему ясно на востоце сияет, пут ему поведает». С собою князь взял «десеть мужей сурожан, видения ради: аще что случится, имут тыи поведати в далнех землях».[ГПБ, F.IV, № 231, л. 299–299 об.; Повести. С. 55.] В сходных же выражениях говорится о выезде князя Игоря, которому «солнце… путь заступаше». При этом «Дивъ кличетъ… велить послушати земли незнаемѣ… Сурожу». Выше мы обращали внимание на странность появления Сурожа как «незнаемой земли», да еще в числе тех, которых предупреждает див. Не исключено, что этот фрагмент (судя по его контексту, смыслу и лексике)[Он непосредственно помещен перед фрагментом о лисицах, брешущих на щиты, восходящим к Сказанию] навеян Сказанием о Мамаевом побоище.

Наконец, последнее. В начале Слова лебедь «пѣсь пояше старому Ярославу».

В Сказании после того, как стало известно о спасении Дмитрия, «воеводы говорят: „Радуйся, наш древный Ярославе“».[ГПБ, F.IV, № 231, л. 310; Повести. С. 73.] Возможно, что обращение автора Слова к «давнему» («старому») Ярославу также имеет литературный источник.

Н. С. Демкова задала две загадки исследователям, на которые в настоящее время ни защитники древности Слова, ни сторонники позднего происхождения памятника не могут предложить сколько-нибудь удовлетворительного ответа. Причина этого состоит в неизученности взаимоотношения рукописей Распространенной редакции Сказания.