Александр Зимин - Слово о полку Игореве

Чтение екатерининской копии «Зояни» (в издании «Трояни») объясняют уже давно тем, что в рукописи находилась лигатура «Тр».[См.: Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 35.] Подобную лигатуру можно обнаружить на л. 59 Лаврентьевской летописи («отроци»).[На это обратил внимание М. И. Успенский (ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 175).] Но что особенно интересно: такая лигатура находится на л. 135 («распространится»), т. е. в рассказе о походе князя Игоря 1186 (1185) г. Всего мы в Лаврентьевской летописи насчитываем только 20 случаев использования этой лигатуры.[См. также «потребы», «строя», «строенью», «устроих», «митрополитом», «пристроих», «отрок», «страны», «Стрежев», «Петра», «страну», «строить», «стрыи», «стрыя», «устрашю», «устре-нья», «строенье», «постригься», «страну», «митрополит» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 118, 162, 186, 187, 207, 210, 218, 294, 298, 299, 311, 329, 342, 343, 433, 442, 443, 448, 464, 472).] Можно думать, что именно эта летопись и была использована А. И. Мусиным-Пушкиным, когда он вносил лигатуру «Тр» в свой список Слова.[Очевидно, лигатуру он сохранил и в копии, с которой списывал писец екатерининского списка, не понявший это мудреное сочетание букв «т» и «р».]

Правка текста А. И. Мусиным-Пушкиным, таким образом, не исключена. Можно обратить внимание на редкую форму «носады», которая встречается только с XVI в. (в Ипатьевской летописи «насады»).[Богородский Б. Л. Об одном термине из «Слова о полку Игореве» (насадъ — носадъ)//Учен, зап. ЛГПИ им. Герцена. Л., 1955. Т. 104. Кафедра русского языка. С. 227–258.] Но именно эта форма находилась, как можно судить по всем сохранившимся спискам Новгородской 1 летописи, на похищенных листах Академического списка.[НПЛ. С. 292, 448. Форма «носады» встречается в списках Новгородской 1 летописи младшего извода еще два раза. В Синодальном списке — «насады».]

Не исключено, что синодальный обер-прокурор приложил руку и к редактированию других мест в Слове. Так, по Слову, Всеслав из Киева «скочи отъ нихъ (в екатерининском списке «отныхъ». — А. 3.) лютымъ звѣремъ». Д. В. Айналов читает «отай» (вместо «отъ нихъ») в согласии с летописным рассказом о побеге Всеслава «утаився».[Айналов Д. В. К истории древнерусской литературы//ТОДРЛ. М.; Л., 1936. Т. 3. С. 24–25.] Словечко «отай» известно Ипатьевской летописи (под 1015, 1146 гг.). Это делает чтение Д. В. Айналова вероятным, хотя и не обязательным. Выражение «лютый звѣрь скочилъ ко мнѣ на бедры» читается в Поучении Владимира Мономаха.[ПСРЛ. Т. 1. Стб. 251. См. также: Ларин Б. А. Из истории слов//Памяти академика Льва Владимировича Щербы (1880–1944): Сб. статей. Л., 1951. С. 191–194.] Повторение одного и того же оборота может говорить о редакционной правке А. И. Мусина-Пушкина, но его основа восходит к Задонщине («отскочи Мамай серым волком»). Впрочем, «лютый зверь» встречается и в живом языке.[Даль. Толковый словарь. Т. 2. С. 285. Н. В. Шарлемань полагает, что под «лютым зверем» надо разуметь льва (Шарлемань Н. В. Загадочный зверь Древней Руси//Зоологический журнал. М., 1964. Т. 43, вып. 2. С. 293–296). Ср. также: Мавродин В. В. «Тур», «лютый зверь» и «пардус» древнерусских источников//Исследования по отечественному источниковедению. М.; Л., 1964. С. 483–487.] Поэтому от решительного заключения по поводу этого образа в Слове пока лучше воздержаться.

Но надо отдать должное внешней стороне дела: почерк XV в. был имитирован удачно и ввел в заблуждение такого видного исследователя, как H. М. Карамзин.[Отрицая, что Мусин-Пушкинский список Слова был подделкой, Д. С. Лихачев ссылается на то, что «все известные нам подделки первой половины XIX в. претендовали быть рукописями, современными созданию памятника, а не одним из его поздних списков. Таковы все подделки, сделанные наиболее известными фальсификаторами начала XIX в., — А. И. Бардиным и А. И. Сулакадзе-вым» (Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 6). Это заблуждение. А. И. Бардин продал А. Ф. Малиновскому список Слова о полку Игореве, снабженный послесловием 1375 г. (Сперанский М. Н. Русские подделки рукописей в начале XIX века//Проблемы источниковедения. М., 1956. Сб. 5. С. 53). Таким образом, А. И. Бардин старался изготовить именно позднейший список, а не имитацию подлинника Слова о полку Игореве.] Этому, конечно, способствовало и то, что в Мусин-Пушкинском сборнике действительно находилась рукопись XV в., под которую был изготовлен список Слова.

Формирование самого сборника, содержавшего Слово о полку Игореве, следует связывать с деятельностью А. И. Мусина-Пушкина. В него входили некоторые из рукописей, полученных графом от Иоиля, в том числе хронограф редакции 1617 г.[Наличие в конволюте хронографа 1617 г. говорит, по О. В. Творогову, против того, что создателем сборника был Мусин-Пушкин, ибо «компрометировать» древность рукописи памятником XVII в. было не в интересах Алексея Ивановича (Творогов О. В. К вопросу о датировке… С. 163–164). Но не настолько обер-прокурор Синода был ученым текстологом, чтобы рассуждать в духе исследователя XX в., а не собирателя древностей конца XVIII — начала XIX в.] В Мусин-Пушкинском сборнике находились также Повесть об Акире Премудром и Сказание об Индийском царстве. Эти же два произведения содержатся в сборнике Ундольского, № 632, где также помещена и Задонщина Пространной редакции. Выше было установлено, что Слово о полку Игореве основано именно на этой редакции Задонщины. Поэтому можно предположить, что Мусин-Пушкин включил в свой сборник фрагмент сборника, ранее находившегося у Иоиля и содержавшего когда-то не только Повесть об Акире Премудром и Сказание об Индийском царстве, но и Задонщину.[На недоуменный вопрос Б. А. Рыбакова, «куда же дел рукопись» Задонщины Иоиль (Рыбаков, Кузьмина, Филин. Старые мысли. С. 155), мы можем ответить односложно: скорее всего, Задонщина попала к Мусину-Пушкину и разделила судьбу других его рукописей, погибших в пожаре 1812 г.] В Мусин-Пушкинском сборнике находились 50 листков Новгородской 1 летописи, похищенных в свое время А. И. Мусиным-Пушкиным, и Девгениево деяние по списку, очевидно, XVIII в. Возможно, в связи с составным характером сборника издатели не решались точно определить его время, а позднее видавшие его лица давали столь разнообразные сведения о рукописи Слова.[Д. С. Лихачев отрицает составной характер рукописи сборника потому, что признание этого «противоречило бы показаниям свидетелей, что рукопись была вся написана одним почерком. Было бы странным, что ученые, видевшие рукопись и весьма опытные в палеографии (такие, как H. М. Карамзин, А. И. Ермолаев и др.), не заметили даже разницы в почерке, в бумаге и того, что рукопись „Слова“ вклеена или вплетена в текст хронографа» (Лихачев. Изучение «Слова о полку Игореве». С. 49). Но, во-первых, никто из видевших рукопись не говорил, что она вся писана одним почерком. Во-вторых, рассказы А. И. Ермолаева и H. М. Карамзина дошли не в подлиннике, а в изложении. При этом Карамзин говорит только о времени рукописи Слова, а не всего сборника (что имел в виду Ермолаев, по изложению не вполне ясно).]