Александр Зимин - Слово о полку Игореве

C. H. Азбелев считает Краткую редакцию Задонщины первоначальнее Пространной, которая якобы основана на иной записи устного типа.[Азбелев. Текстологические приемы. С. 180–181.]

Много сделали для изучения Задонщины В. П. Адрианова-Перетц[Адрианова-Перетц. 1) Задонщина. С. 194–224; 2) Задонщина. (Опыт реконструкции). С. 201–255; 3) «Слово» и «Задонщина». С. 131–168.] и В. Ф. Ржига.[Ржига В. Ф. Слово Софония-рязанца… 1947; Повести.] Им принадлежат первоклассные издания текстов памятника, первые в советской литературе попытки реконструкции его протографа, комментарии к «темным местам» произведения и ряд других очень ценных наблюдений об авторе Задонщины и фольклорном характере первоначального текста. В своих построениях они исходили из тезиса о влиянии Слова о полку Игореве на Задонщину. Поэтому все чтения любого из списков Задонщины, напоминавшие Слово, возводились В. П. Адриановой-Перетц в архетип памятника (без выделения его редакций). Фактически никакого текстологического сопоставления Краткой и Пространной редакций Задонщины произведено не было. Тезис о том, что Краткая редакция «получилась в результате сокращения» оригинала, который имел пространный характер, высказал В. Ф. Ржига.[Ржига В. Ф. Слово Софония-рязанца… 1947. С. 12.] Близки к этому были и наблюдения В. П. Адриановой-Перетц, положившей в основу реконструкции архетипа список И1, представляющий Пространную редакцию.

В. П. Адрианова-Перетц поставила вопрос: «Все ли совпадения Задонщины и Сказания должны рассматриваться как перенесение эпизодов Задонщины в Сказание? Не повлияло ли оно само на какие-то версии Задонщины? Разобраться в этих вопросах можно будет лишь после того, как будет пересмотрена литературная история текстов сказания».[Адрианова-Перетц. Задонщина. (Опыт реконструкции). С. 204.]

На этот вопрос пытались дать ответ Л. А. Дмитриев[Дмитриев. Вставки из «Задонщины». С. 385–439.] и Н. С. Демкова.[Демкова. Заимствования из «Задонщины». С. 440–476.] Работе Л. А. Дмитриева присущ априорный, если так можно выразиться, метод исследования. Обнаружив следы близости между Сказанием и отдельными списками Задонщины, автор делает два вывода: а) Задонщина является источником Сказания; б) в первоначальной Задонщине были все те черты, которые можно обнаружить в общих местах между Сказанием и дошедшими до нас ее списками. Оба эти вывода автором не столько доказываются, сколько иллюстрируются многочисленными примерами. В самом деле, из факта близости Сказания и списков Задонщины можно сделать различные выводы, в частности и тот, что Сказание само было источником Задонщины. Однако этот вариант Л. А. Дмитриев даже не рассматривает, что лишает его первый вывод убедительности. Не более убедителен и второй вывод, ибо и он только прокламируется и базируется не на генеалогии текстов Задонщины (что совершенно необходимо), а на факте отражения разных чтений Задонщины в Сказании. Таким образом одно априорное утверждение покоится на другом.

Положение Н. С. Демковой было еще более сложно, ибо история текстов Распространенной редакции Сказания не изучена вовсе. Не прибавляет многого к этому и сама Н. С. Демкова. Она выявила ряд списков Сказания, в которых есть следы влияния Задонщины. Но вместо того чтобы установить генеалогическое соотношение текстов Распространенной редакции Сказания, автор ограничивается констатацией близости отдельных мест выявленных ею списков Сказания к разным спискам Задонщины с самыми общими замечаниями о том, что они могли восходить к первоначальной редакции этого памятника или к ее поздним вариантам.

Все это делает необходимым пересмотреть заново проблему соотношения Сказания и Задонщины по основным группам сохранившихся списков Сказания.[ «Сказание о Мамаевом побоище» издавалось неоднократно. А. А. Зимин цитирует его по книге Повести, где оно опубликовано по списку Основной редакции РНБ, O.IV.22 (с. 43–75), по списку ГИМ, Синодальное собр., № 485 Летописной редакции (с. 79—107), по списку РНБ, собр. Погодина, № 1414 Распространенной редакции (с. 111–162) и по Забелинскому списку — ГИМ, собр. Забелина, № 261 (с. 165–207). В книге «Сказания и повести о Куликовской битве» (издание подготовили Л. А. Дмитриев и О. П. Лихачева. Л., 1982) опубликовано «Сказание» по списку РНБ, O.IV.22 Основной редакции (с. 25–48), по списку БАН, 32.4.8 Киприановской редакции (с. 49–72), по списку РНБ, О.XVII.223 Распространенной редакции (с. 73—102) и по списку РНБ, F.IV.228 Печатного варианта Основной редакции (с. 103–127). В книге «Памятники Куликовского цикла» (составители А. А. Зимин, Б. М. Клосс, Л. Ф. Кузьмина, В. А. Кучкин. СПб., 1998) «Сказание» опубликовано по списку РГБ, собр. Ундольского, № 578 Основной редакции (с. 137–199), по Ермолаев-скому списку (РНБ, F.IV.231) той же редакции (с. 226–250), по списку ГИМ, собр. Уварова, № 116 (1386) (с. 251–302) редакции князя И. Ф. Хворостинина, в редакции Синопсиса (с. 316–342) и в редакции Пантелеймона Кохановского по списку РНБ, F.IV.215 (с. 343–371).]

Несколько списков этого памятника сохранили несомненные следы влияния Пространной редакции Задонщины.

Так, Румянцевский список самого конца XVII в. (ГБЛ, собр. Румянцева, № 378) и сходный с ним Уваровский I XVII в. (ГИМ, собр. Уварова, № 544/1831) принадлежат к Основной редакции Сказания. В них помещены плачи вдов погибших воевод.[Повести. С. 462–463; Шамбинаго. Повести. С. ИЗ—116.] Эти плачи даны в варианте списков Пространной редакции Задонщины, но с рядом поздних напластований. Некоторые чтения Румянцевского и Уваровского I списков близки к И2 и к С, т. е. к протографу Пространной Задонщины.[Рум. 378 «жена Микулы Васильевича Марья», ср. С «Микулина жена Марья». Рум. 378 «да Дмитреева жена Воложского Марья», ср. И2 «да Марья Дмитриева жена Волыньского»; «рать прибила» близко к «раты прибыла» списка С. Рум. 378 «за святые церкви и за землю Рускую, и за веру крестьянскую и за твою великую обиду» близко к С: «от святыя божыя церкви за православную веру християнскую и за господаря великаго князя».] Близок к этим спискам более поздний вариант плачей, помещенный в списках Сказания конца XVII в. после перечня убитых: Уваровском II (ГИМ, собр. Уварова, № 492/1435, л. 69–69 об.), Погодинском (ГПБ, собр. Погодина, № 1555) и Музейном (ГБЛ, Музейное собр., № 3123, с. 123–124).[Опубл. в кн.: Шамбинаго. Повести. С. 266. Согласно этим спискам плачут Феодосья Микулина жена Васильевича и Мария Дмитриева жена Валуевича.]

Особая редакция фрагментов о черной земле, разгроме татар и плачей помещена в списке Сказания Распространенной редакции ГБЛ, собр. Тихонравова, № 238, л. 77–77 об., 85 об. — 86 об.[Демкова. Заимствования из «Задонщины». С. 468–471.] После отрывка «Черная земля… и езера потемнишася» здесь помещен текст Сказания: «и бежаша татарове… съшел еси».[Повести. С. 150.] После этого идет переходная фраза: «И возвратишася вспять, покрыта руками главы своя, горазда имь тоску подаваша и тугу». Затем читается фрагмент в списке собр. Тихонравова, № 238: «Тут бо они разно разлучишася… Уныша главы их» с отрывком о катунях, имеющимся только в Задонщине по списку И2.