Ксения Нестерова - Где найдешь, где потеряешь.

— Ага, они тебя носят, когда переберешь.

— Ну и носят. Потому что я мужчина в расцвете.

— В расцвете чего?

-Ну...

— Ладно балабонить, — сказал старший и махнул рукой. — Вкалывать надо.

— Работа не волк...

— Я тебе покажу—волк, когда зарплата будет.

— Да ладно, пошутить нельзя, — балабонили грузчики, без особой охоты направляясь к трейлеру.

— Хорек! — крикнул недовольно старший. — Иди помогай. Хватит по сортирам прятаться.

И Хорек, сплюнув, направился за ними, заперев ворота.

У Анфисы теперь не было другого выхода, кроме как войти в дом. В ее душе еще теплилась надежда, что Влас там. Пройдя по коридору, она остановилась у первой двери — здесь они сидели с Анной Максимовной. Прошла дальше, дверь налево была распахнута. Она заглянула. Это была комната охранников. В ней стояли два дивана, на которых валялись грязные подушки и одеяла. На столе в тарелках недоеденная пища. Кругом окурки, мусор, разбросанные вещи. Она пошла дальше и

уперлась в дверь кабинета шефа. Дернула за ручку — закрыто. В доме никого не было.

«Надо отсюда сматываться», — решила Анфиса. Но прежде чем выйти из дома, она заглянула в комнату, где они сидели взаперти, окно ее выходило на ангар. А Анфису сейчас больше всего интересовало, что же сейчас происходит на улице.

Трейлер уже отъезжал. Четверо мужичков топтались у «Москвича», в сторонке стоял Хорек и еще один здоровый молодой охранник. Хорек ему что-то сказал и кивнул на дом. Анфиса отскочила от окна, чтобы ее не заметили. Вновь осторожно выглянула. Мужчины, распрощавшись с охранниками, сели в машину. «Москвич» вслед за трейлером поехал к воротам, за ними пошли Хорек и здоровый парень.

«Все, путь назад окончательно отрезан», — от этой мысли Анфиса заметалась по дому. Она вдруг ощутила себя эдакой симпатичной овцой, затесавшейся в волчье стадо. Требовать от грузчиков не материться и похабно не острить — просто глупо. Так же как глупо требовать от здоровых мужиков не пожирать симпатичную женщину похотливыми глазами. Но во взгляде Хорька было нечто большее. Была какая-то решимость...

Воображение, расшалившееся в последние дни, подсказало ей, что сейчас произойдет с нею, когда Хорек вернется. Ждать от него чего-нибудь хорошего не стоило. Волна еще свежих воспоминаний накатила на нее, Анфиса вновь испытала те же чувства, что при нападении в арке. Она будто ощутила наяву запах насилия и полную беспомощность, когда тебя готовы бить, топтать, невзирая на то,

что ты принадлежишь к слабому полу. Вся ее решимость улетучилась, и вновь появилась дрожь в теле...

«И за каким лешим ты сюда притащилась?» — с долей злорадства осведомился голос благоразумия, время от времени наставлявший ее.

— Ой, мамочки! — произнесла она вслух. — Влас! — неосознанно позвала она его.

Но дом ответил ей лишь тишиной. Внезапно к ней пришло решение.

— Точно! — Она, продолжая разговаривать сама с собой вслух, быстро побежала в комнату охранников. Там, распахнув сумочку, достала записную книжку. Телефон Власа высветился на табло. Дрожащей рукой нажимая на кнопки телефонного аппарата, она набрала номер.

Трубку снял Влас.

— Это я! — Анфиса уже как пароль произносила эту фразу.

— Что случилось? — обеспокоенно осведомился он. — Опять неприятности?

— Я туг, у ангара.. .

— Где? — воскликнул Влас.

— На складе твоем. В вашей комнате. Здесь Хорек....— сбивчиво пыталась объяснить Анфиса.

— Ну и зачем ты там? — буркнул Влас.

Ей самой сейчас хотелось бы ответить на этот вопрос.

— Я тебя искала...

— Слушай, что ты ко мне привязалась? Если в очередной раз вляпалась, то и выкручивайся сама. А мне ты уже во где... — И он бросил трубку.

Последняя надежда Анфисы рухнула. По коридору раздался топот. Хорек с охранником возвращались в дом...

* * *

Тетя Маша Анфису дома не обнаружила. «И где опять пропадает эта девчонка?» — размышляла она, внимательно оглядев прихожую и кухню в поисках записки. Ага, вот она.

Тетя Маша внимательно прочитала. На душе вдруг стало тревожно. «Ладно, день на дворе. Авось ничего с ней не случится...»

И она решила воспользоваться отсутствием племянницы и позвонить своей сестре Любе, матери Анфисы. Настроена тетя Маша была решительно.

— Здравствуй, — сказал^ она, услышав голос сестрицы. — Мы о чем с тобой договаривались? — сразу приступила к делу тетя Маша. На правах старшей сестры она считала, что имеет право поучать.

— Ой, Маша, здравствуй, — заискивающе ответила Люба. — Я тут совсем закрутилась, дела...

У Виктора моего что-то опять радикулит разошелся. Я его уж чем только не растирала.

— Ты мне зубы не заговаривай, — пошла в наступление старшая сестра. — Я тебя о чем просила... Она же дочь твоя! Неужели так трудно приехать, приласкать дитя...

— У нее еще и отец есть, — зло огрызнулась Люба.

— Что отец? Он мужик. Ей мать нужна... Ей тяжело сейчас, с мужем разводится. Стоит девчонка, можно сказать, на распутье. Ей совет твой да просто участие нужно...

На секунду воцарилась тишина.

— Не знаю я, Маш, — сказала, вздохнув, Люба. — Вот Дашка с Сашкой мои. Я бы за них жизнь отдала. А она...

— Неужто ты ничего к ней не чувствуешь? Она же первенец твой.

— Нет, — как отрезала Люба. — Больше врать не могу. Что есть она, знаю, а чувствовать, нет, ничего не чувствую. Я почему не еду? Да потому, что не знаю, как и о чем с ней говорить. Чужая она мне...

— Да-а, — протянула тетя Маша и, не простившись с сестрой, повесила трубку. Заныло сердце. Она пошла на кухню и, достав из холодильника валокордин, выпила. Присев, чтобы успокоиться, подумала: «Ну, надо же. Вроде Люба — баба как баба. И как она может? Чтобы вот так от своего дитяти отказываться?..»

Она поглядела в окно, где начинался снегопад. На улице было холодно, ветрено, лепил снег, и на душе стало тревожно. Ну где ее носит? Только бы Анфиса опять исчезновением Антона не занялась. Как можно девке такими вещами заниматься, раз уж милиция ничего не может сделать. Глупо это. А может быть, и опасно.

— Ох, Анфиса, Анфиса, — вздохнула тетя Маша.

* * *

Анфиса обреченно опустилась на стул. Ничего хорошего от этого уголовника в наколках ей ждать не приходилось. Громко гогоча над чем-то, Хорек с напарником вошли в комнату.

— Вот и дама наша здесь. Ты чего сюда приперлась-то? — вновь спросил Хорек и сам же себе ответил: — Власа захотела...

Они вновь заржали. И уселись, развалясь, каждый на свой диван.

— Слышь, Гога, — обратился Хорек к напарнику. — Включи-ка телевизор.

— Да ну. Надоел, — недовольно пробурчал Гога. — Долдонят одно и то же.

— Музканал включай, дурик. Мы сейчас под музычку с дамочкой развлечемся...

Гога послушно встал и подошел к телевизору. В комнату ворвались громкие немелодичные звуки.