Ксения Нестерова - Где найдешь, где потеряешь.

Закрыв квартиру, она поднялась на третий этаж. Кошка Маруська сидела на коврике под дверью. Анфиса позвонила. За дверью послышалось шарканье. «Слава Богу, дома», — обрадовалась Анфиса.

Анна Максимовна открыла. Увидев Маруську, взяла кошку на руки.

— Проходи, Анфиса, — приветливо пригласила она ее в квартиру.

Анфиса прошла в комнату. На столе по-прежнему стояла фотокарточка Антона.

— Была у Романа Семеновича? — поинтересовалась Анна Максимовна. Анфиса отрицательно покачала головой. — А в медицинском центре?

— Была, — произнесла Анфиса и заметила в глазах Анны Максимовны настороженность. — Но там вообще никто ничего не знает.

— Да, мне они тоже так сказали, — вздохнула она.

— Анна Максимовна, — осторожно начала Анфиса. — А жена Антона?

— Что — жена?

— Она-то как?

— А никак, — махнула рукой Анна Максимовна.

Ответ и тон, которым были произнесены эти слова, неприятно поразили Анфису.

— Она что же, не ищет его? — воскликнула она. — Или они недружно жили?

— Да нет. Они жили хорошо. Антон любил ее. Ко мне сынок всегда приезжал чистенький, ухоженный. Видно было, что следит она за ним, — Анна Максимовна запнулась, вздохнула, провела рукой по щеке, потом собралась и продолжила: — Когда Антон пропал, Света очень убивалась. Плакала. Искала. Не раз мы с ней вместе в милицию ходили. А там один ответ: «Ищем. Найдем — сообщим...» А вообще, Анфиса, муж и жена чужие люди, сама знаешь. Сегодня вместе, завтра — врозь. Как положено, чтоб на всю жизнь, это редко у кого складывается.

— А что же с ней сейчас?

— Уехала она.

— Как уехала? — поразилась Анфиса.

— Да я ее не виню. Понимаю, трудно ей. Позвонила мне недели две назад. Плакала. Сказала, что не может больше и уезжает к каким-то своим родственникам. Правда, вот куда — не сказала. Да и я расстроилась, не спросила... — Анна Максимовна задумалась. — Не видать мне, наверное, моего внучка...

— А ее родители? — Сердце Анфисы вновь сжалось от боли за эту женщину. Потеряла сына, теперь неизвестно куда увезли его наследника. Кровинушку сыновнюю.

— А у ней здесь нет никого. Родители разбились на машине несколько лет назад. Она уже одна жила, когда с Антоном познакомилась. Хорошая девочка, да вот только несчастная. С родителями так получилось, теперь Антон.

— Ну можно же у кого-то узнать, где она?

— Я уже думала, но не знаю я никого из ее друзей. Может, она и сама объявится. Нужно же ей будет про Антона узнать. Хотя, — на секунду она замолчала,— ее дело молодое...

— Нет, — Анфиса так не могла это оставить. «Может, жена Антона что-то знает о работе мужа. Ведь наверняка он с ней делился». — Где она жила?

— Анфиса, — Анна Максимовна закачала головой, догадавшись о ее мыслях. — Все, что она знала, она в милиции рассказала. Да и не знала она ничего. Он как-то и исчез без причины...

«Так не бывает, — подумала Анфиса. — Причина должна быть. И не может человек совсем без следа пропасть на этой земле».

— А может, мне все же удастся что-нибудь узнать. Жалко, если и внука вы своего потеряете...

— Эго все в ее воле, — обреченно ответила Анна Максимовна. Но адрес Анфисе все же дала и пояснила: — Я туда уже звонила. Мне сказали, что ничего о ней не знают. Другие люди там живут. Сдала, наверное, квартиру. Конечно, деньги нужны. Я же ей не помощница...

— Тем более они должны знать, где она, — обрадовалась Анфиса.

— Ну, дай-то Бог...

Анфиса распрощалась с ней. Сказала, что переезжает к себе. И обещала обязательно звонить, если что узнает...

* * *

«Черт, и куда он делся? — думал Штырь, плюхнувшись в кресло. — Все было так отлично, и на тебе... Подставил, сволочь».

В комнате появилась Катерина в коротеньких шортах. Она шлепала босиком по вьетнамскому ковру, устилающему пол.

— Зайчик, — обратилась она к Штырю и плюхнулась ему на колени, обхватив за шею. — Давай врубим музычку?

— Пшла вон! — Штырь с силой спихнул Катьку с коленок.

Та удивленно захлопала ресницами и обиженно сложила трубочкой губки.

— Ну, зайчик, — вновь заныла она.

— Я сказал, пошла вон... Слышишь, совсем пошла вон.

— Но...

— Я не хочу больше здесь видеть твою морду. Не ясно? — крикнул он и замахнулся на девицу.

Та испуганно вылетела из комнаты.

— Вот мудак, — журчала она в прихожей, быстро собираясь. Ругательства по отношению к ее «зайчику» становились все более витиеватыми и нецензурными, но Штырь не обращал на них внимания.

Подумав, не дать ли ей в морду, он решил не тратить сил и вновь опустился в кресло. Ему пришло в голову, что жизнь полосата. То полоса белая, светлая, то полоса — черная. У него сейчас наступила именно черная полоса. Неприятности сыпались как из рога изобилия.

«Влас, — вспомнил он. — И откуда его только хрен принес. Но ему это так просто спускать нельзя. Надо будет им заняться, на хрен... И неужели та мартышка действительно его?.. Нет, это он сблефовал. Защитник хренов... А что она? Хрен ее знает. Может, и действительно случайная бабенка. А, ну все на хрен!»

Зазвенел телефон.

— Меня нет, — крикнул Штырь.

В комнату вновь вошла Катька. Теперь на ней была зимняя куртка. Глаза заплаканы.

—Нет? — переспросила она.

— Ты глухая?!

Она уже была готова оставить это гостеприимное жилище, но послушно сняла телефонную трубку.

— Алло, — жеманно произнесла она. — Да... Его нет... Обязательно передам, — она положила трубку.

— Кто? — буркнул он.

— Слышал, бля, реклама была. «Позвони родителям».

Штырь облегченно вздохнул. Было видно, что ждал он иного звонка.

— Хорошо, — он шлепнул девицу по заднице и приказал: — Иди-ка, Катька, ужин сваргань. И пиво чтобы было холодное.

Катька послушно встала, стянула куртку и ушла на кухню.

«Предкам потом звякну, — решил Штырь. — Лучше в будущем году», — усмехнулся он про себя.

Родители Штырю надоели. Они ему всегда мешали. И месяц назад он наконец-то избавился от них, купив им однокомнатную квартиру в другом районе. Специально выбирал подальше, чтобы не лезли в его дела. Мать еще молчала, тихая, забитая, привыкла, что дороже станется в его личные дела лезть. Больше всего ему досаждал отец.

— Не нравится мне, чем ты занимаешься, — долдонил он. — И откуда у тебя деньги? Машину вон купил. Теперь нас с матерью в квартиру отселяешь... Где деньги взял, говори! — наступал он на него. — Таких денег просто так не платят.

— Отвяжись, — отмахивался Штырь. — Тебе что надо? Хочешь только на свою пенсию лапу сосать? Что тебя не устраивает? Что все есть? Другой бы сыну спасибо сказал...

— Не нравится мне это, — уже спокойнее повторил отец, но крыть ему было нечем. Сын деньгами их не обделял, но и о делах своих ничего не говорил. А крутились возле него со школьной скамьи всегда какие-то странные типы.