Александр Широкорад - Судьба династии

Историк Стаффан Скотт отметил, что эта сцена сделала бы честь Шекспиру, а я, грешный, вспомнил Васисуалия Лоханкина, которого выпороли в «Вороньей слободке» из-за непогашенных лампочек в местах общего пользования.

Слухи о скандалах и склоках в Датском королевстве перешли в прессу. В конце концов, британский король Георг V назначил Марии Фёдоровне ежегодную пенсию в 10 тысяч фунтов стерлингов, и к огромной радости Кристиана X она тут же переехала из Амалиенборга в небольшой дворец Видёре, принадлежавший ей и её двум сёстрам. Дворец располагался на берегу моря в 10 километрах к северу от центра Копенгагена, рядом с ипподромом Клампенборг.

Но и с переездом в Видёре конфликты Марии Фёдоровны с Кристианом X не закончились. Так, во время визита итальянского короля Виктора-Эммануила с королевой Еленой в Данию Кристиан X заявил, что королевская чета будет принята вдовствующей императрицей в её дворце в Видёре. А когда итальянские гости прибыли туда, Мария Фёдоровна даже не соизволила выйти к ним. Якобы вдовствующая императрица обиделась за то, что 7 февраля 1924 года Италия установила дипломатические отношения с Советской Россией, а затем итальянская эскадра посетила Ленинград, а советские эсминцы — Неаполь.

В 1921 году в курортном городе Рейхенгале в Баварии состоялся общероссийский монархический съезд, на котором присутствовали 150 человек. Съезд избрал Высший монархический совет в составе бывшего члена Государственной думы Н.Е. Маркова, А.А. Ширинского-Шихматова и А.Н. Масленникова. Представители монархической эмиграции занялись поисками кандидата на пост «временного блюстителя престола до окончательного решения вопроса о его замене законным государем Императором». Митрополит Антоний (Храповицкий), генерал-адъютант В.М. Безобразов и Н.Е. Марков обратились с этим вопросом к Марии Фёдоровне, но она уклонилась от того, чтобы возглавить монархическое объединение.

«5 марта Высший Монархический Совет в Копенгагене по вызову Марии Фёдоровны послал графа Палена. Его командировка связана с предстоящей поездкой к генералу Врангелю для переговоров о привлечении армии на сторону монархистов. По поручению Марии Фёдоровны граф Пален должен быть на аудиенции у Сербского короля и от имени Марии Фёдоровны просить короля воздействовать на Врангеля для монархического выступления» [23] ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 436. Л. 81. Копия. .

Осенью 1922 года датское правительство начало переговоры с СССР об установлении дипломатических отношений. Мария Фёдоровна интриговала как могла, но остановить дипломатический процесс было невозможно. В итоге вдовствующая императрица в конце ноября 1922 года покинула Данию и отправилась в Англию, чтобы обосноваться там навсегда.

В декабре 1922 года датское правительство объявило о закрытии старой русской миссии в Копенгагене и через находящегося в Лондоне на конференции Г.В. Чичерина обратилось к советскому правительству с предложением об урегулировании советско-датских отношений. 23 апреля 1923 года было подписано предварительное соглашение, которое вскоре было одобрено ригсдагом и королём Кристианом X. 15 июня 1923 года состоялся обмен ратификационными грамотами.

Но, увы, в Англии опять начались конфликты с сестрой и другими родственниками. Мария Фёдоровна стала подумывать о возвращении в родную Данию. И тут ей оказало серьёзную материальную помощь «Большое северное телеграфное общество». В апреле 1923 года руководство общества провело сбор денег в пользу Марии Фёдоровны, собрав при этом 20 тысяч крон. В конце августа 1923 года императрица вернулась в Данию и вновь вселилась в Видёре. Кстати, покинула она туманный Альбион вовремя — 6 декабря 1923 года на парламентских выборах одержали убедительную победу лейбористы, а 2 февраля следующего года Англия установила дипломатические отношения с СССР.

В Дании финансовое положение Марии Фёдоровны заметно улучшилось. «Большое северное телеграфное общество» тайно выплачивало ей ежегодно по 45 тысяч крон.

21 сентября 1924 года Мария Фёдоровна написала великому князю Николаю Николаевичу о своём негативном отношении к манифесту о принятии в 1922 году великим князем Кириллом Владимировичем императорского титула: «Болезненно сжалось моё сердце, когда я прочла манифест великого князя Кирилла Владимировича, объявившего себя Императором Всероссийским. Боюсь, что этот манифест создаст раскол и уже тем самым не улучшит, а, наоборот, ухудшит положение и без того истерзанной России. Если Господу Богу, по Его неисповедимым путям, надо было призвать к себе моих любимых сыновей и внука, то я полагаю, что Государь Император будет указан нашими основными законами, в союзе с Церковью Православной, совместно с Русским Народом. Молю Бога, чтобы Он не прогневался на нас до конца и скоро послал нам спасение путями, Ему только известными. Уверена, что Вы, как старший член Дома Романовых, одинаково со мной мыслите. Мария» .

К этому времени престарелая императрица играла в эмигрантских кругах роль свадебного генерала. Это подтверждает и информация, переданная в Москву первым советским послом в Дании Рубининым в октябре 1924 года: «…за последнее время эта публика [монархические организации. — А.Ш.], по-видимому, утихла, потому что я о них ничего не слышу. В смысле своего политического удельного веса эти люди не представляют никакого интереса» [24] АВПРФ. Ф. 085. Оп. 7. П. 101. Д. 21. Л. 35–46. Рубинин — Литвинову. 11 октября 1924 г. .

Императрица Мария Фёдоровна скончалась 30 сентября (13 октября) 1928 года в своём дворце Видёре. Как писал великий князь Александр Михайлович, императрица «так никогда и не поверила советскому официальному сообщению, которое описывало сожжение тел царя и его семьи. Она умерла в надежде всё ещё получить известие о чудесном спасении Ники и его семьи» .

Отпевали Марию Фёдоровну 19 октября в русской церкви Александра Невского, расположенной в центре Копенгагена невдалеке от королевского дворца Амалиенборг. Присутствовавшая на похоронах Мария Павловна младшая писала: «На отпевании присутствовали только русские, к погребению подошли датская королевская семья, норвежский король, шведский кронпринц и герцог Йоркский, соответственно представлявшие своих монархов, многие делегации. Русский храм вновь вместил блистательное собрание: мундиры, на мужчинах — российские ордена, на княгинях — ленты ордена Святой Екатерины, возложенного на них самим царём. За десять лет изгнания мы впервые присутствовали на церемонии, в мельчайших подробностях воскрешавшей прошлое, впервые — и в последний раз. Уже никогда не будет случая надеть эти ордена и медали.

Сложный ритуал погребения российских монархов предусматривал круглосуточный почётный караул из числа придворных сановников и военных, офицеров и солдат, выставленный у гроба в дни прощания и похорон. Когда хоронят императрицу, в караул встают также придворные дамы и фрейлины. Перед выносом у гроба императрицы Марии Фёдоровны встали датский почётный караул и в затылок им попарно русские офицеры: хотя и в штатском, они настояли на том, что это их исконное право и долг перед покойной государыней. В карауле стояли также две остававшиеся при императрице фрейлины и два казака, разделившие с ней изгнание…