Александр Широкорад - Судьба династии

Кирилл и Виктория, не желая углублять раскола в эмигрантской среде, не отказывались бывать и в церквях «евлогианцев». Но сестра Кирилла княгиня Елена Владимировна была ярой «антоньевкой» и ни за что бы не пошла в «евлогианский» храм. Если она узнавала, что кто-либо из её братьев бывал на улице Дарю, то при первой встрече им выговаривала.

Великий блюститель православия Кирилл решил заручиться поддержкой Ватикана. Он «через своего личного представителя установил контакт с кардиналом Гаспарри, папским статс-секретарём, а также с епископом-иезуитом д’Эрбиньи в попытке заручиться поддержкой Ватикана… Взамен он [Кирилл] обещал, после занятия трона Романовых, даровать официальное признание Русского католицизма в виде Русского экзархата и признать возможную католическо-православную унию… Однако Ватикан, действуя реалистически, предпочёл продолжить свои секретные переговоры с красным режимом» .

В 1929 году Кирилл повторил попытку. Узнав, что переговоры Ватикана с большевиками не имели успеха, «он пригласил иезуита [д’Эрбиньи] к себе в Бретань и передал через него послание Папе. Кирилл обещал предоставить католицизму в России свободу религиозной пропаганды, в случае падения советского режима и занятия трона Романовых. В виде ответной услуги он хотел бы, чтобы Папа оказал поддержку его делу и признал его как «легитимного и ниспосланного провидением наследника Российского трона». Однако предложение Кирилла было вновь отвергнуто» [61] Цит. по: Назаров М.В. Кто наследник Российского Престола? С. 36. по тем же причинам: в надежде Ватикана на улучшение отношений с советскими властями.

Великий князь Кирилл воспользовался и услугами масонов, очень активных в то время, в том числе в русской эмиграции. Ильин в 1923 году так писал об этом генералу Врангелю в конфиденциальной «Записке о политическом положении»: «Особое место занимают сейчас русские масонские ложи. Сложившись заново после революции и получив признание заграничного масонства, русские ложи работают против большевиков и против династии. Основная задача: ликвидировать революцию и посадить диктатуру, создав для неё свой, масонский, антураж. Они пойдут и на монархию, особенно если монарх будет окружён ими или сам станет членом их организации… По-прежнему их главная задача — конспиративная организация своей элиты, своего тайно-главенствующего масонского «дворянства», которое не связано ни с религией, ни с политической догмой, ни с политической формой правления («всё хорошо, если руководится нашей элитою»)» [62] Там же. . Врангель оценил эту «Записку» Ильина как «глубокий и блестящий анализ современного положения».

Масоны по-своему взялись за финансовое обеспечение проекта «Император Кирилл I». В 1924 году И.А. Ильин продолжает эту тему в письме тому же адресату: «Появившийся манифест великого князя Кирилла не был для меня полной неожиданностью. Ещё в мае я узнал, что группа лиц французско-швейцарского масонства, установив, что за великим князем Кириллом числится большая лесная латифундия в Польше, ещё не конфискованная поляками, но подлежащая в сентябре 1924 года конфискации, работает очень энергично и спешно над приобретением её у великого князя (он и не знал о ней!)» . На нужды «императора» «должно отчислиться от этой продажи около 150 мил. франков золотом. Сведение было абсолютно точное… Расчёты у масонов могут быть двоякие: или повредить русскому монархизму верным провалом нового начинания, или повредить русскому монархизму возведением на Престол слабого, неумного и, главное, каптированного масонами и окруженного ими лица. Должен сказать от себя, что менее популярного в России претендента на Престол нельзя было бы выдумать… К сожалению, вокруг великого князя стоят люди, или находящиеся под фактическим влиянием масонства (мне известны подробности от недостаточно конспиративных масонов), или же рассуждающие так: «Вопрос трона есть вопрос хлеба и денег» (эту фразу я лично слышал)…» [63] Ильин И. Письмо П.Н. Врангелю. Сан-Ремо. 1924. 4 октября // АГИВ. Кор. 150. Д. 40. Л. 467–469. Далее Ильин поясняет эту фразу словами Наполеона о том, что даже цареубийцы могут купить себе популярность в изменчивом общественном мнении…

В числе «кирилловцев» Ильин выделял людей трёх категорий: «I. восторженные юноши и женщины, страдающие недержанием монархического чувства и политическим слабоумием: II. честные, но тупые люди, рабы прямолинейности и формального аргумента, политически близорукие служаки; III. порочные, хитрые интриганы, делающие на сём карьеру и не останавливающиеся ни перед какими средствами. Первые две группы являются «стадом», третья группа состоит из «пастырей»… Их план для России: договориться с ГПУ, произвести из него переворот, амнистировать коммунистов, перекрасить их в опричников и вырезать всех несогласных» [64] Ильин И. Сводка «О положении». Май 1925 г. // АГИВ. Кор. 150. Д. 41. Л. 162–166. .

Как проходила жизнь «императора Всероссийского» в его резиденции в Сен-Бриаке, остроумно и популярно рассказал великий князь Александр Михайлович: «…он «возомнил» себя царём, это правда. Даже изображает из себя царя. Подписывает высочайшие указы, раздаёт монаршие благодарения, повышает в чинах и выступает с посланиями своим сторонникам, где даёт им руководство к действию.

Его жизнь — это нескончаемые страдания, потому что быть царём, вопреки, мягко говоря, не в меру радужным представлениям, — это то же самое, что пребывать в кошмаре наяву, ведь надо править империей, которой уже нет, когда твои подданные водят парижские такси, работают официантами в Берлине, танцуют в бродвейских кинотеатрах, подрабатывают в массовках в Голливуде, разгружают уголь в Мотевидео или умирают за добрый старый Китай в жалких трущобах Шанхая. Управление многоязыкой Австро-Венгерской империей белых дней было синекурой в сравнении с нынешней задачей великого князя Кирилла.

В этих условиях свою державность ему приходится утверждать исключительно по почте. Не то чтобы он верил во всесилие пера, просто ничего другого у него нет.

Каждое утро у порога импровизированного императорского дворца появляется дюжий, загорелый сен-бриакский почтальон, отдувающийся и согнувшийся под тяжестью пачек писем, на которых наклеены марки чуть не всех стран на свете. Зарубежные представители теневого российского императора ежедневно снабжают его сведениями о моральном и материальном состоянии его далёких подданных, хотя они с готовностью бы признали, что лишь некоему сверх-Моисею под силу разрешить беспросветно запутанные проблемы русских изгнанников.