Генрих Цывинский - Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

Результатом этого романа, как воображал мичман К-в, был рыженький мальчик, родившийся у Ойе-сан ровно через 9 месяцев, когда мы с фрегатом в следующем году зашли опять в Нагасаки. Роды происходили во время нашей стоянки, и наш младший доктор — симпатичный Сергей Егорович С-в был приемным отцом этого мальчика. Роды были трудные, и наша кают-компания или, вернее, товарищи мичмана К-ва искренне ему соболезновали и возили ежечасные донесения с берега о всех эволюциях этого тяжелого процесса.

В конце вторых суток, поздно ночью, мичмана еще не ложились спать и с трепетом ожидали результата событий. Больше всех волновался предполагаемый отец (типичный южанин, смуглый брюнет) мичман К-в, бегавший по кают-компании из угла в угол. Его успокаивали товарищи, предлагая ему по временам коньяк для укрепления нервов. Наконец около 2 часов ночи вернулся с берега доктор С-в, весь красный, в испарине и с сильным запахом карболки, и поздравил К-ва с новорожденным сыном. Вмиг появилось шампанское, захлопали пробки, после поздравления все наконец успокоились и разошлись по каютам спать. Шум хлопающих пробок разбудил и меня; узнавши в чем дело, я, не вставая с койки, поздравил через жалюзи своей каюты молодого отца.

Но этот эпизод вскоре приобрел довольно забавный характер. Оправившись от болезни, шаловливая «старушка» (ей уже около 35-ти лет) Ойе-сан, разглядывая своего рыженького курносого мальчика, признала в нем несомненного сына рыжего лейтенанта, с которым она жила в то время, когда мичман К-в завел с ней случайный роман, и в своем простодушии призналась в этом нашим мичманам. Они не замедлили разгласить об этом в кают-компании и от сконфуженного К-ва потребовали теперь вина как реванш за напрасно выпитое ночью шампанское, и на этот раз веселая молодежь праздновала разжалование К-ва из «отцов» в «кукушки».

Пасха на судах отряда была встречена с подобающим торжеством заутреней. В кают-компании был богато убранный стол с куличами, окороками и всевозможными тортами («таберо»), исполненными японскими кондитерами с отменным искусством. Для команды были заказаны пасхи, куличи и проч. Командиры судов были приглашены Наследником разговляться на «Азов», а я, оставаясь за командира, ночью после заутрени христосовался с командой.

Наследник, приехавший к нам на фрегат христосоваться, поздравил меня с производством в капитаны 2 ранга («за отличие»); об этом была получена телеграмма из Петербурга от Морского министерства. Меня это очень обрадовало и подбодрило. Для производства «по линии» моя очередь подошла бы только через два года, так как в то время лейтенанты сидели по 12 лет в чине. Для нашего командира это было тоже сюрпризом; очевидно, представление шло или от адмирала Бассаргина (от имени Наследника), или, что еще вероятнее, со стороны Начальника Главного Морского Штаба адмирала П.П. Тыртова, которому командир «Азова» Н.Н. Ломен сообщал в письмах о всех условиях нашей службы на «Мономахе».

В воскресенье наши суда и стоявшие на рейде иностранцы расцветились флагами, а с японских судов пускали «дневной фейерверк», состоящий в том, что каждая ракета в конце своего полета выбрасывала в воздух различные фигуры из тонкой бумаги: русский флаг, модель корабля, матрос, двуглавый орел и проч.; эти фигуры, раскрывшись парашютами, медленно плыли в воздухе и уносились ветром в море.

Из Токио прибыл министр двора и привез от Микадо ордена для Наследника и офицеров нашего отряда. Я получил орден Восходящего Солнца 3-й степени. Спустя несколько времени, после покушения в Киото на Наследника, Микадо засыпал нас орденами, и я тогда получил еще орден «Священного сокровища» офицерской степени.

В конце пасхальной недели наш отряд вышел с целью обойти главнейшие порты Японии и закончить Иокогамой, где Микадо ожидал Наследника. Со времени последнего политического переворота в 1871 г., т. е. образования цельной Японской Империи, Сацумский князь — единственный из бывших удельных князей — и до сего времени сохранил свою автономию. В Кагосиму отряд пришел в тот же день около 4 часов дня. Это просторная, совершенно закрытая бухта, на западном берегу ее, на высоком обрывистом утесе, расположен древний город — столица Сацумского княжества. Черные густые облака, висевшие над городом, скрывали его от глаз, лишь изредка показывались некоторые крупнейшие из храмов или остроконечные башни характерного стиля с семью-восемью крышами, расположенными одна над другой. Кагосима есть как бы центр или узел вечно бурлящих подземных сил японского архипелага. Здесь землетрясения — обычные явления; очертания берегов, морское дно и окрестные горы с частыми вулканами постоянно меняют свои контуры. За два дня нашей стоянки мы неба не видели; над головою висели черные тучи, воздух пропитан удушливыми газами, на ближайших вулканах и по небу беспрерывно сверкали молния или зарница.

Княжество славится издревле своими изделиями из сацумского фарфора, на золотом фоне художественная живопись тушью и красками, различные сцены из рыцарской эпохи японской истории. Этот фарфор очень дорого ценится, и в настоящее время старого сацума в продаже нигде уже нет. Он сохранился лишь в княжеских сокровищницах и дворцах; маленькие вазочки и чашки, которые продаются под именем сацума, есть художественной работы подделка. Европейцы успели давно вывезти все, что было в продаже из старого сацума.

Броненосный фрегат «Владимир Мономах» под флагом цесаревича. Кобе, 1891 г.

Наследник провел день у князя. Князь ему ответил визитом на «Азов» и подарил ему несколько ценных ваз. В конце второго дня отряд наш направился Симоносакским проливом в Японское Средиземное море и 25 апреля стал на якорь в Кобэ на рейде, выстроившись вдоль городской набережной, все 7 судов: «Азов», «Мономах», «Нахимов», «Джигит», две сибирские канонерки «Манджур» и «Соболь» и доброволец «Петербург». На рейде стояли два японских учебных судна: корвет и канонерка.

В Кобэ отряд зашел с тем, чтобы отсюда Наследник мог проехать внутрь страны и ознакомиться с самым центром японской промышленности, сосредоточенной в Осаке и древней столице Киото, лежащей в 2-х часах езды отсюда по железной дороге.

26 апреля Наследник и принц Греческий Георг отправились со свитой в Киото в сопровождении посланника Шевича и японских властей, присланных от Микадо в качестве гидов. Для избежания помпы и официальных встреч путешественники были в штатских платьях. В Киото остановились в гостинице с японской обстановкой и вели жизнь частных туристов, объезжая ежедневно на джинрикшах город и его окрестности для осмотра дворцов, храмов, фарфоровых и шелковых фабрик и т. п.