Генрих Цывинский - Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

Переправившись на скутарийский берег, осматривали в цветущем парке с пахучими магнолиями и другими тропическими деревьями дворец «Беллер бей». Это летний дворец, вдвое меньше «Долма-бахче», но отделан внутри со вкусом. В нем показывают залы, в которых гостила в 1860-х годах императрица Евгения — жена Наполеона III, бывшего союзника султана во время Крымской войны.

Переехав обратно на сторону Стамбула, мы пристали к берегу у древнего Византийского Сераля. В огороженном саду масса небольших дворцов, служивших некогда флигелями Византийского дворца, теперь они превращены: храм — в мечеть, а дворцы и гаремы — в музеи; в последних собраны драгоценности, военные доспехи, убранства и оружие Османов — завоевателей Стамбула. В одном из больших зданий помещены древние гробницы великих завоевателей, и между ними выделяется огромный саркофаг Александра Македонского из белого мрамора, на четырех гранях гробницы изображены скульптурные рельефы различных сцен из его военных походов.

Пошли пешком осмотреть мечеть Св. Софии. Снаружи — это исполинский, облезлый, точно неоконченный храм с обсыпанной местами штукатуркой, но, войдя внутрь, мы были поражены его строгою красотою и чистым византийским стилем. Громадная площадь крестообразного пола, выложенного черным с мелкими узорами мрамором, приятно гармонирует с белыми тонкими двойными колоннами, расположенными в четырех приделах в форме креста. Здесь только два цвета: черный внизу и белый вверху. Это отсутствие пестроты придает византийскому стилю строгий оттенок. Хоры над приделами служат теперь в обращенной из храма мечети местом, где собираются на молитву женщины, лишенные права быть вместе с мужчинами даже на богослужениях.

Из Софийского храма мы прошли в Караван-Сарай — это грандиозный рынок стамбульской мануфактурной торговли. С большими деньгами здесь можно накупить прекрасных изделий ближнего Востока: богатейшие ковры смирнские, кавказские, турецкие, персидские, шелковые материи на самые изысканные вкусы, изделия из серебра, золота, драгоценные камни и пр., и пр. Вечер этого дня мы, как обычно, кончали в одном из летних театров, где давались попеременно оперы и оперетки. В таком же роде мы проводили все пятницы.

В Босфоре большое движение пароходов, идущих в черноморские порты и обратно, а летом еще снуют с утра до вечера многочисленные шеркеты, битком набитые дачною публикою, едущею в город на службу и обратно. На каждом шеркете корма отгорожена завесою, за которою прячутся от мужских взоров турецкие дамы. Мне говорили, что они в общем красивы, но удостовериться в этом было очень трудно, а судя по открытым ушам и подбородку, можно лишь сказать, что цвет лица у них очень нежный. Ни на улицах, ни в ресторанах, ни на публичных гуляниях в садах турецких дам не видно вовсе, но Визиров мне обещал показать их открытыми на так называемых «Сладких водах» (Это небольшая речка, протекающая за городом по зеленым лугам. На берегах речки в тенистых рощах располагаются отдельными группами и в одиночку турецкие дамы и девицы без всяких покрывал. Они лакомятся привезенными с собою сластями и поджидают своих женихов или вообще мужчин. Доступ на эти свидания им разрешается турецкими обычаями; здесь заключаются браки и разрешается ухаживание.), где они завоевали себе право показываться без чадры.

В одну из пятниц после Селямлика на дворцовом каюке мы из Золотого Рога проехали на эту речку и на обоих ее берегах наблюдали группы и одиноких дам, и девиц, скромно беседующих с мужчинами, сидя прямо на траве «ins grune». Были брюнетки, были блондинки, и в общем надо признать их красивыми; они отличаются особым блеском черных глаз, но цвет лица у них слишком нежен и бледен, точно это тепличные растения. Турки-мужчины, наоборот, отличаются своим красивым, здоровым, чистокровным типом; это отчасти объясняется тем, что строгий патриархальный быт турецкого семейного очага является причиною отсутствия в их крови алкогольного и сифилитического яда.

Но на улицах и в публичных местах встречаются часто турецкие офицеры под руку с дамами цветущей южной красоты; одетые в европейские модные костюмы — это так называемые левантинки. Они — христианки, и мужья их — или греки, или армяне, или, наконец, левантинцы, служащие в турецкой армии. Происхождение этой красивой местной национальности объясняется смесью древних византийцев, т. е. греков с армянами, южными славянами и весьма редко — турками.

В Константинополе, его окрестностях на каждом шагу встречаются многочисленные турецкие кофейни, переполненные турками, пьющими кофе и запивающими его водой. Это единственные два напитка, разрешенные магометанам. Такой кофе очень крепок, душист и сладок и обычно вызывает жажду, поэтому на улицах и в публичных местах часто встречаются разносчики, предлагающие чистую воду и только. Бывая в городе, я объезжал местных фотографов и выбирал у них снимки тех мест берегов Босфора, которые лежат вблизи фортов или являются наглядным дополнением интересных для нашей комиссии пунктов. Все свои заметки и фотографии я не держал в отеле, а свозил на русскую посольскую яхту «Колхида», бывшую тогда под командою капитана 2 ранга B.C. Сарнавского.

На селямликах и в консульстве я встречался с нашим морским агентом лейтенантом В.А. Степановым (это был очень талантливый морской офицер, специалист по кораблестроению, артиллерии и минному делу. По его проекту были построены первые минные заградители. Погиб около Порт-Артура в 1904 г. от взрыва мины, командуя заградителем «Енисей»), раза два он приезжал ко мне в Терапию и давал мне немало полезных сведений. Он избегал часто ко мне ездить, так как его знали хорошо агенты турецкой военной разведки и могли бы по нему выследить меня.

В конце июня я считал свою миссию оконченною и, уложив свои заметки и фотографии в портфель, свез его в наше посольство для наложения посольских печатей. Оттуда я переехал на яхту «Колхида»(яхта стояла здесь на Буюкдерском рейде против русского посольства и вблизи моей гостиницы), с которой пересел на русский пароход «Лазарев» (старый и содержался грязно). Через 36 часов мы прибыли в Одессу. Благодаря посольским печатям, мой багаж не осматривался.

Неделю я составлял отчет по обследованию Босфора, по моим эскизным наброскам был нарисован в красках и в большом масштабе план Босфора с расставленными орудиями на Бейкосских высотах и заграждающими пароходами. Я представил отчет новому Морскому министру (П.П. Тыртов сменил в то лето Н.М. Чихачева). По прочтении он был переслан Главному штабу. Летом высшие военные власти были в отсутствии: кто на Нижегородской Всероссийской выставке, кто на маневрах, — и потому комиссия «по особому запасу» собиралась поздней осенью и рассматривала мой отчет без меня, так как Высочайшим приказом я был назначен командиром клипера «Крейсер», находившегося в составе Тихоокеанской эскадры (эскадрою командовал вице-адмирал Е.И. Алексеев) в Японии.