Генрих Цывинский - Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

15 января я вышел в Аден. В 50 милях от берега я уже получил ровный правильный NO-й пассат силою в 4 балла и вступил под паруса.

Потянулось тихое, безмятежное плавание в пассате: голубое небо с кучевыми облаками, сбитыми к горизонту; на темно-синем фоне безграничного океана ярким лазоревым блеском искрятся синие волны с белыми гребешками; за бортом слабый шелест воды; маленький клипер с гигантским веером белых парусов привычно режет воду океана и лишь на девятом валу чуть заметно качнется, напоминая этим о своем движении. На палубе тихо: матросы небольшими группами расположились по мачтам у своих снастей, и старики объясняют молодым матросам назначение и роль каждой снасти при парусных маневрах; с бака слышатся голоса судовых зверей: то карканье попугаев, развешенных на штагах, то скрипучий писк играющих макак, то возня молодых собак.

С мостика гулко раздаются шаги вахтенного начальника, изредка спокойным уверенным баритоном окликающего свою команду поправить парус или подтянуть какую-нибудь снасть. Кают-компания, спасаясь от духоты, перебралась на полуют, и здесь мирно протекает день этой корабельной семьи. Если время до полдня, то за кают-компанийским столом сидит группа, человек 6–7 офицеров со старшим штурманом во главе, занятая вычислением долготы места по высоте солнца, «пойманного» секстаном сегодня в 9 ч утра. В полдень эти же офицеры пойдут с инструментами «ловить» высоту солнца для вычисления широты места, и в 20 минут 1-го часа они должны представить командиру результаты своих обсерваций. Сверив полученные числа, командир со старшим штурманом наносит на карту место корабля на сегодняшний полдень. Ряд ежедневных таких точек даст тот путь, по которому шел корабль между двумя смежными портами.

Офицеры в кают-компании — кто читает, кто пишет; любители играют в шахматы или в трик-трак (игра в карты на корабле не допускается вовсе), а стоявшие ночные вахты спят в своих каютах. Старший офицер почти весь день проводит наверху, он наблюдает за исправностью рангоута и парусов, чтобы заблаговременно предупредить возможную аварию или поломку при наступлении свежего ветра. В 11 ч утра команда обедает на верхней палубе, а офицеры завтракают в кают-компании; командир — в своей каюте отдельно от офицеров. Время от 12 до 2 ч дается на отдых, все, кроме вахтенных, спят, кто где попало (без раздачи коек). В 2 ч чай команды и офицеров. С 2 ч 30 мин до 5 ч послеобеденные занятия по специальностям со своими специалистами, а мичмана занимаются грамотностью с молодыми матросами. С 5–6 ч общая приборка и чистка корабля. С 6 до 7 ч команда ужинает, офицеры обедают.

Три раза в день вся команда и желающие офицеры принимают душ забортной воды из судовых помп. С 7–8 ч время для различных развлечений на баке: выносятся гармонии и гитары, под их аккомпанемент поются хоровые песни, плясы и устраиваются различные игры. Новобранцы в это время гоняются через салинг и часто на призы.

Любители зверей — дрессировщики занимаются воспитанием своих друзей и часто достигают поразительных результатов, которым позавидовал бы известный Анатолий Дуров. Живя близко между людьми, корабельные звери приручаются очень быстро и между собою живут в дружбе. На крейсере часто играли совместно кошка, поросенок, собака и 2 газели. Только одни макаки ни с кем не умели ладить: эти проказливые обезьянки всем надоели, и поэтому их одних держали на привязи. В 8 ч. вечера после общей молитвы команде раздаются койки. В таком роде протекают дни на парусном корабле при плавании в пассате.

На 10-й день плавания открылся длинный остров Сокотра; вдоль его берега я шел почти целые сутки. Свернув на NW, я вошел в Аденский залив, здесь уже ветер начал пошаливать, отступая от своей правильности; пришлось часто брасопить реи и даже по временам лавировать; наконец он стих, и паруса заполоскали. Разведя пары, я пошел прямо в Аден.

На 13 день вошел на рейд Адена. Заказал консулу уголь и пресную воду для котлов. На этой угрюмой высокой скале с песчаной площадкой у самого берега раскинут полукругом городок из сотни домов — не более. На площади без малейших признаков зелени спят на солнцепеке усталые верблюды. Ставни в домах закрыты весь день, и можно думать, что это заснувшее царство. Сделал визит губернатору (он же командир порта), откопав его в закупоренном доме. Здесь на берегу больше делать нечего. Единственный продукт вывоза из Адена, кофе «Мокка», хорош и недорог, 2 ф. ст. за пуд. Кроме ревизора, никто из офицеров на берег не поехал.

Весь второй день на крейсере шла приемка угля. На третий день на ночь я покинул Аден. Ни офицеры, ни консул не знали, что я иду в Джибути. У Бабэльмандебского пролива я приказал взять курс на запад, а не в пролив. Старший штурман (вместо лейтенанта Не…ва, списанного в Коломбо для отправки в Россию на мимо проходящем добровольце, назначен мною старшим штурманом лейтенант А.Ф. Геркен; младшим штурманом А.В. Колчак) посмотрел на меня вопросительно, думая, что я оговорился. Но, узнав секрет, радостно улыбнулся и переменил курс на запад. Из кают-компании раздался бравурный французский гимн марсельеза. Офицеры еще не спали и, очевидно, узнав о заходе крейсера к французам, сразу повеселели, рассчитывая во французской колонии приятно провести время.

За все наше двухгодовое плавание мы со своими союзниками на Востоке почти не встречались. Мы пользовались широким радушием англичан и немцев, но гостеприимства французов мы еще не испытали. Утром я вошел в Таджурский залив. На правом берегу лежал Обок, а далеко на южном берегу открывался Джибути, африканского характера городок, без крыш небольшие белые здания и высокий маяк у входа на рейд. В 1880-х годах русский казак Ашинов, набрав братию из искателей приключений, отправился из Одессы на пароходе в Обок — владения абиссинского царя Менелика, надеясь там основать новую русскую колонию. Но французы в то время уже считали весь залив под своим протекторатом и вели переговоры с Менеликом об уступке Франции этой колонии. Ашинова французы в Обоке встретили тогда пушечными выстрелами, и он «посрамлен удалился».

Оставалось еще миль 20 до входа в порт; путь этот был нелегок: впереди виднелись вровень с водой большие площади коралловых рифов; при наступавшем приливе они закроются, и на них тогда легко напороться. Очевидно, новые владельцы еще не успели оградить подход к порту лоцманскими знаками. Идя осторожно, ощупывая фарватер лотом Томсона, я наконец благополучно вошел на рейд. Французское правительство, желая иметь у Бабэльмандебского пролива (на пути к Дальнему Востоку) свою морскую базу, арендовало на 25 лет земли по берегам Таджурского залива у Менелика с обязательством, между прочим, построить железную дорогу от Джибути до Аддис-Абебы — резиденции абиссинского царя.