Николай Лавров - Маньяки: охотники на людей

Когда следствие уже было на правильном пути, в середине августа 1985 года Михасевич написал анонимное письмо в редакцию областной газеты. В письме говорилось о том, что убийства женщин в Витебской области — это месть мужчин, разгневанных их неверностью. Письмо было подписано довольно странно — «Патриоты Витебска».

Однако попытка Михасевича направить следствие по ложному следу не удалась. Анонимка только ускорила ход следствия.

В том же самом районе, где до этого находили трупы женщин, задушенных схожим способом, вскоре был найден труп еще одной жертвы. Она была задушена петлей-удавкой, сделанной из ее платка. Во рту убитой была обнаружена записка, где говорилось, что убийство — это наказание за измену, и подписана записка была точно так же, как и анонимное письмо в областную газету, — «Патриоты Витебска».

Теперь у следствия появилась серьезная улика — почерк, по которому можно было установить убийцу. К тому же у правоохранительных органов была информация о том, что неуловимый убийца пользуется транспортом. Были свидетели, которые утверждали, что одна из погибших женщин незадолго до своей смерти садилась в красный «Запорожец».

Экспертиза анонимного письма, полученного редакцией областной газеты, и записки, найденной во рту последней жертвы, показала, что они написаны одним и тем же человеком. Следствие, проведя ряд розыскных мероприятий, вышло на след владельца красного «Запорожца», чьей рукой, как было доказано экспертизой, были написаны и анонимное письмо в областную газету, и записка с подписью «Патриоты Витебска».

Геннадий Михасевич был арестован в начале декабря 1985 года. Он признался, что и письмо, и записка под одной подписью были написаны им — под принуждением. И заставили его сделать это двое неизвестных мужчин, которые приказали ему помочь им перенести труп последней убитой женщины. Запирательство Михасевича ни к чему не привело. На следующем же допросе он был вынужден сознаться в убийстве последней жертвы.

Собранные правоохранительными органами улики и вещественные доказательства виновности, вещи жертв, обнаруженные у него дома во время обыска, — все это вынудило его начать говорить и давать признательные показания.

В течение нескольких месяцев он рассказывал о своих преступлениях, показывал, где он убивал своих жертв, каким способом, где прятал тела убитых, куда девал их вещи.

Как признавался во время следствия Михасевич, после убийства у него наступало облегчение, о том, что он совершил, он не сожалел. Об этом же говорил и Чикатило. На вопрос, жалел ли он убитых, переживал ли случившееся, Чикатило ответил, что никого не жалел. Когда он выходил из лесополосы, все оставалось позади, за какой-то чертой…

По результатам судебно-психиатрической экспертизы Геннадий Михасевич был признан вменяемым. Суд приговорил его к высшей мере наказания. Приговор был приведен в исполнение.

Что толкало на убийства человека, который был очень привлекателен, умен, образован, пользовался невероятным успехом у женщин, умел нравиться людям самого разного положения и достатка, делал успешную научную карьеру, мог стать известным политиком?

В его прошлом было много такого, о чем он, наверное, предпочел бы не знать вообще — или, по крайней мере, забыть навсегда. Он пытался убежать от своего прошлого, зачеркивая будущее тех, кто, поддавшись его обаянию и привлекательности, доверился незнакомцу, просившему о помощи.

У него, безо всякого сомнения, было прекрасное будущее, но какая-то неведомая сила внутри его, с которой он пытался бороться — и проиграл, — толкала его на убийства. Она гнала его из штата в штат, заставляя убивать вновь и вновь, множа число жертв, — до тех пор, пока он сам не стал жертвой.

Но до последнего момента, до тех пор пока угроза смертной казни стала реальной и электрического стула избежать было уже невозможно, он сопротивлялся. Обладая обширными специальными знаниями, он умело защищался во время суда, выступая в качестве собственного адвоката. Он отрицал свою виновность до последнего — хотя, отвечая на вопрос, заслуживает ли он смертной казни, признал, что общество должно быть защищено от него и ему подобных.

Это Тед Банди — самый известный убийца в США, которого даже называют «всеамериканским убийцей».

Точное число жертв Банди так и осталось неизвестным, хотя некоторые эксперты утверждают, что от его рук погибло не менее ста девушек и молодых женщин…

Теодор Роберт Кауэлл родился 24 ноября 1946 года в небольшом городке Берлингтон, штат Вермонт, в родильном доме для незамужних женщин. Точнее говоря, это был благотворительный приют, и после довольно длительного пребывания в этом заведении его мать, Луиза Кауэлл, вернулась в родительский дом в Филадельфии.

Тед появился после ее бурного романа с солдатом, вернувшимся домой после второй мировой войны. Семья Луизы была довольно состоятельной, но ее жизнь в родительском доме была омрачена постоянными попреками и укорами.

Надеясь устроить свою жизнь, Луиза вместе с маленьким Тедом переезжает в Такому — небольшой город в часе езды от Сиэтла, штат Вашингтон. Вскоре она вышла замуж за Джона Банди, который усыновил Теда и дал ему свою фамилию. В браке с Банди Луиза родила еще четверых детей.

Как отмечается в различных публикациях о Банди, несмотря на семейные обстоятельства и убогое окружение, он еще с детства отличался примерным поведением и успехами в школе. Когда об ужасных преступлениях Банди стало известно всей Америке, его мать в интервью утверждала, что в школе он учился лучше других и вел себя хорошо, и всячески отрицала даже возможность того, что ее сын — преступник.

В его школьной жизни многое было таким же, как и в жизни любого другого американского подростка, — учеба, занятия спортом, девушки и непременная стрижка газона по воскресеньям. Правда, было и такое, о чем стало известно гораздо позже, — его интерес к «жесткой» порнографии. Как он сам говорил об этом впоследствии, его увлечение жестким порно пробудило в нем низменные инстинкты, разбудило демонов зла, таившихся в глубинах его души, и дало толчок к превращению в жестокого убийцу и насильника.

С течением времени Тед превратился в симпатичного подростка, к которому люди сразу проникались расположением. Можно, наверное, сказать, что у него был дар нравиться людям — к чему многие так безуспешно стремятся и чему так же безнадежно завидуют.

Он нравился многим девушкам, но долгое время чувствовал себя в их обществе неловко и скованно. Как позже рассказывали интервьюерам люди из его близкого окружения, даже во время учебы в колледже он страдал от застенчивости.