Ролан Вильнёв - Оборотни и вампиры

Годами позволяя народу плясать на кладбищах или заниматься любовью на месте бойни, поддерживая привычный культ смерти, Церковь приучила своих приверженцев к мерзкой демонстрации содержимого гробниц. Существование призраков, гуль и лемуров тоже казалось вполне естественным, и нет ничего особенно удивительного в том, что в XVIII веке вспыхнула настоящая эпидемия вампиризма. Нам могут возразить, что эта эпидемия развивалась у отсталых народов, среди суеверных людей, которых совершенно не коснулся ослепительный свет философии. Да, конечно, в Восточной Европе, откуда пошла эпидемия, царил полнейший обскурантизм; но разве во всем остальном мире этот свет разлился так уж широко и ярко? Постоянное возникновение случаев дьявольской одержимости; быстрое распространение сект и тайных обществ; реклама, какую делали алхимии и более или менее белой магии графа де Сен-Жермен, Месмера и Калиостро, позволяют нам утверждать обратное. В конце века два ловких шарлатана разъезжали по городам и селам, рассказывая всем и каждому, что могут воскрешать мертвых. Похоже, им платили бешеные деньги, лишь бы они согласились не делать этого. Даже судьи, заботясь о сохранении общественного спокойствия, выплачивали им некую компенсацию, а один из судей выдал им составленное по всем правилам свидетельство, подтверждающее их сверхъестественное могущество, — так ему не терпелось, чтобы они побыстрее убрались. Интересующая нас эпидемия, как пишет Моро де ла Сарт (Moreau de la Sarthe), занимает свое место среди других примеров в истории наиболее серьезных заблуждений человеческого ума и самых позорных слабостей человеческого духа («Fragments», 1812). Она очень напоминает психические эпидемии средневековья: процессии фанатиков; пляски Святого Витта; поиски тарантула или камней в голове; мнимое участие в шабашах и сатанинских оргиях. Люди XVIII века, того века, который «дрожал при мысли о том, что может проснуться в могиле» (доктор Локар), были далеко не так скептичны, рассудительны и умны, как нам постоянно твердили. Их доверчивость в отношении оккультизма, магии и чудесных исцелений осталась примерно такой же, как и в более ранние века. Неослабевающий интерес к потустороннему, желание заглянуть за последний предел были намного сильнее, чем нам обычно представляется. Как и в, средние века, многие ученые продолжали раз-Г мышлять над вопросом, что происходит с душами после смерти, как они перемещаются и каким' образом общаются между собой. К числу таких ученых принадлежал и Томас Барнет (Burnet), который в своем трактате «De statu mortuorum et resurgentium» утверждает, что души, пережившие тела и ожидающие Страшного Суда, остаются добрыми или злыми, какими были в миг, когда их настигла смерть. Продолжая это рассуждение, мы приходим к выводу, что некоторые лукавые души могут, соединившись с чужим телом, оживить его, как это делают вампиры.

Подобные суеверия, распространившиеся задолго до расцвета вампирической эпидемии, не должны нас удивлять. Разве мы не видим каждый день и сейчас, в эпоху использования атома и покорения межзвездных пространств, как люди кадят своим кумирам,или создают ассоциации, чтобы посылать миссионеров к атеистам или антропофагам?..

Так же, как психопатологические проявления средневековья, вампиризм (не перестающий нас удивлять — кино служит тому подтверждением) нашел мгновенный и колоссальный отклик. Книгопечатание подарило этому явлению подлинное научное распространение, которым питались грезы и фантазии романтизма. «С 1730 по 1735 год только и разговоров было, что о вампирах», — писал Вольтер, и многих до смерти пугали эти разговоры. На самом деле эта тема занимала умы и задолго до, и после указанных дат, и не только в Греции, где началась эпидемия, но во всей Центральной Европе и даже в Лотарингии, где родился Дом Августин Кальмет (Caimet), монах-бенедиктинец.

Упорно трудясь, он проник в темный смысл Священных оракулов, которых Господь нас удостоил;

Он сделал больше, он простодушно им поверил,

И, благодаря своим добродетелям, сделался достоин их услышать.

Перевод подстрочный. — Прим. пер.

Этот прославленный ученый, чьими трудами восхищался Вольтер, оставил нам переиздававшееся впоследствии сочинение о распространении вампиризма в его время — «Relation» («Рассказ»). К сожалению, его труд, содержащий 971 страницу (двухтомное издание 1751 года), представляет собой беспорядочное собрание фантастических историй, легенд и рецептов загробной магии; однообразие, повторы и отсутствие синтеза делают чтение достаточно монотонным. В этом исследовании, как написал о нем Лангле-Дюфренуа (Langlet-Dufresnoy), было слишком много фактов и недостаточно принципов: «здесь сказано все: истинное, сомнительное и ложное». Это замечание вполне можно было бы отнести и к другим compendia, посвященным историям о вампирах, в частности, к книгам Леона Алаччи (Alacci) (Кёльн, 1645), Джузеппе Даванцати (Davanzati) (Неаполь, 1774) и Луи-Антуана де Караччиоли (Caraccioli) (Париж, 1771), которые приходят к достаточно разнообразным выводам. Для Алаччи, прикрепленного к ватиканской библиотеке, вампир, которого он называет «Vrykolakas», это человек, ведущий дурную жизнь, отлученный от церкви, его телом после смерти завладевает дьявол, и он по ночам стучится у дверей и окликает людей по имени. По словам Алаччи (как и по мнению Р.П. Ришара), выходит, что одержимость мертвого дьяволом подлинна; она происходит, как и в случае инку-бата, с божественного позволения. Тем не менее хорошо и правильно, прибавляет он, кремировать эти трупы, как делают на Востоке. Это мнение, вполне основательное с теологической точки зрения, совершенно не разделяет Даванцати, который был архиепископом Трани и патриархом Александрийским в Северной Италии. Даванцати приписывает веру в вампиров простому «effeto di fantasia», прихоти или странности вроде появления теней и призраков. Наконец, Караччиоли в своем («Письме к Прославленной Умершей») «Lettre a une Illustre Morte». признает, что эти легенды — всего лишь заблуждения, происходящие от невежества и суеверия.

«Прославленная умершая, поскольку все, что связано с умершими, интересует меня сейчас куда больше, чем то, что касается живых, я. перечел все, что вы когда-то писали мне о вампирах, этих так называемых ходячих трупах, которые, как принято было считать, существовали в Польше и Венгрии. Ваши размышления на эту тему вызывают восхищение, иными словами — они достойны вас. Вы не без оснований жалуетесь на заблуждения, порожденные невежеством, и вы сожалеете о том, что Дом Кальмет поверил в сказки о вампирах.

В самом деле, как может быть, чтобы тела, разлученные с душами, покидали свои могилы и высасывали кровь у живых людей! Ну как не понять то, о чем вы так хорошо сказали, что эта краснота и эта полнота, наблюдавшиеся у трупов, подозреваемых в вампиризме и извлеченных из земли, происходили от единственной причины — особенностей почвы, виновной в этих чудесах; опыты, произведенные в Венгрии, все это подтвердили и помогли рассеять заблуждения народа, хотя и сейчас еще некоторые люди крепко держатся за эти нелепые суеверия.