Сергей Бузиновский - Знак вопроса 1993 № 3-4

Разумеется, это упрощение почти до абсурда. Но смысл ясен: время и пространство — лишь свойство нашего сознания.

— Велосипед изобретаете, уважаемый! Об этом еще Кант говорил — и почти теми же словами!

Кант? Ничего не имею против такой компании. Но если перевести это в практическую плоскость — становится возможным буквально все! Ну, например, я могу хоть сию минуту пересмотреть свое представление о том, что до Нью-Йорка сколько-то там тысяч километров. Окажусь ли я при этом на Бродвее? Не знаю…

— А вы поспите! — советует Скептик. — Чуть проблема появилась — скорее баиньки! Как двоечник, который сразу в конец задачника норовит — ответ посмотреть. Или — в тетрадку к соседу… Предпочитаю по старинке полагать, что мои сны — продукт моего сознания!

Мало найдется людей, способных зримо представить — лицо своей матери, например. Попробуйте сами! Простейшее задание: красный кубик на голубом фоне. Трудно? А ведь в наших снах — полнейший эффект присутствия. «И замысловатые сюжеты»!..

Наука прилагает прямо-таки фантастические усилия, чтобы механизм сновидения свести к ночной жвачке дневных впечатлений. И я, днем с трудом вымучивающий каждую строчку, ночью становлюсь Бергманом, Феллини, а иногда прямо Хичкоком! И не только режиссером и сценаристом, но и художником, костюмером, бутафором, гримером, осветителем, пиротехником, звукооператором…

Манию величия можно избежать, допустив реальность того, что мы видим во сне.

И — альтернативность истории.

— Ну, хорошо, — согласился Скептик. — Не получается — подсмотрим у соседей. А они где берут? Где подсмотреть самое первое — то, что нет ни у кого? Ведь должно же быть что-нибудь самое первое?!

Нас губит «одна, но пламенная страсть» — к упрощению. Упрощаем до подмены одного другим и приходим к абсурду. Никто никому ничего не подсказывает! Может ли ваше правое полушарие, подсмотреть у вашего левого?! Подойдем осторожно к краю бездны и заглянем. Узрим жуть шестимерную: себя — единого и неделимого — во многих мирах, даже в самых «дальних», в таких, что и не поймешь ничего, если забредешь «случай-но»… Я — нить. Рядом вьются нити мои родных, друзей, коллег, соседей, знакомых, полузнакомых и совсем незнакомых людей; все это свивается в шнур сверхцивилизаций, на который тесно нанизаны прозрачные бусины отдельных миров — они делят единый шнур на маленькие участки. Это — мы…

…«Бусинки», «ниточки», «шнурок»… Мы снова прячемся за метафорой. Так астроном чередой нулей откупается от страшной реальности, абстрагируется от бездны — иначе она раздавит слабый разум, как муравья — асфальтовый каток.

Сновидение, медитация, гипноз… «Внутренний голос». Многие «линии связи» ловко прикидываются случайностью. Упавшая книга раскроется на нужной странице, нечаянная встреча подскажет выход, форма облака замкнет цепь догадок, чья-то рука сунет журнал в ваш почтовый ящик… Или — выпадет карта, закрутится биорамка, черный кот дорогу перебежит — да мало ли что еще!.. Нужно только спросить и быть готовым услышать ответ.

Наше единое «Я» решает все проблемы сообща, подключая при необходимости новые и новые «мощности». Это похоже на стрелковый взвод, наступающий цепью. Со временем цепь редеет — число миров, где мы есть, сокращается. Снижается ментальность, скорость реакции, а значит — и возможность выживания каждого индивида. Угасание. Старость.

…Фронт Разума: отдельные цивилизации гибнут и отступают, устремляются в прорыв или топчутся на месте. Но единый фронт ширится и движется вперед. Дарвиновская теория не может объяснить, как успевает происходить отбор и закрепление полезных признаков — ведь для того, чтобы эволюционно, путем проб и ошибок, «сконструировать» даже вирус, природе нужно времени больше, чем существует сама Вселенная! Все становится на свои места, если допустить мысль об эволюции «по всему фронту», и о совместном использовании наработанных результатов. Нечто похожее уже нашли кибернетики — новейшие суперкомпьютеры класса «Крей» обрабатывают информацию по десяткам параллельных логических цепей.

Какую же задачку запустила в свой «сверхкомпьютер» Вселенная? И что получит на выходе?

Еще в начале столетия русские космисты пришли к мысли о том, что в процессе эволюции человечество трансформируется в единое космическое существо — все-сущее, всемогущее, всепровидящее… Самую законченную форму придал ему калужский мечтатель: поток лучистой энергии, заполняющий весь мир. Реликтовое излучение?! Быть может, это память миллионов цивилизаций, живой океан информации, который плещется у наших ног, и незримые волны шепчут о том, что было и что будет; и мы сольемся с ним, вспыхнув пылинкой в золотом луче Все-разума…

…Попробуйте поджечь кусок угля. Не получится. Нужна критическая масса вещества — как в бомбе. Из космологии Бартини должны проистекать по меньшей мере два интереснейших следствия. Если Жизнь и Разум — условия существования Вселенной, то количество того и другого, необходимое и достаточное, можно подсчитать. Более того, отношения массы косной материи к массам материи живой и разумной должны быть величинами постоянными. И если верно то, что формула Бартини позволяет выводить значение любой константы, то с ее помощью можно вывести и две величайшие постоянные — Константу Жизни и Константу Разума . Но в теоретических работах Бартини эти константы даже не упоминаются!

Каково же было мое удивление, когда в одном сборнике, посвященном космонавтике, я обнаружил слова Циолковского: «Космическая материя, время и разум связаны между собой простым математическим соотношением, которое я еще не написал».

…А два года спустя, в новом издании повести «Красные самолеты», появились те двенадцать строчек, ради которых нужно было написать эту книгу:

— «Я убрал из моих статей о константах одно следствие. Прошу вас, когда вы сочтете это уместным, сообщить в любой форме, по вашему выбору, что я, Роберто Бартини, пришел к нему математически, не уверен, что не ошибся, поэтому публиковать его не стал. Оно нуждается в проверке, у меня на это уже не осталось времени. А следствие такое: количество жизней во Вселенной, то есть количество материи, которая в бесконечно отдаленном от нас прошлом вдруг увидела себя и свое окружение, — тоже величина постоянная. Мировая константа. Но, понятно, для Вселенной, а не для отдельной планеты…»

…Наверное, такое чувство бывает у штурманов, которые долго прокладывают курс вслепую, по счислению, пока на горизонте не появятся проблески маяка…

Жизнь во Вселенной — как вода в организме. В том смысле, что соотношение воды и остального — физиологическая константа.