С. Капица - Жизнь науки

д) запастись полной коллекцией различного рода подпочв чернозема и

е) собрать по возможности сведения, с одной стороны, о степени истощенности той или другой полосы чернозема, а с другой — о хлебах, наиболее успешно растущих на данном черноземе».

Такой план исследований без всяких изменений был одобрен 1-м Отделением, Советом и Общим собранием Вольного экономического общества, которое 24 февраля 1877 г. и постановило приступить летом того же года к началу работ. Совету общества угодно было возложить на меня исполнение первой половины (1) программы, причем выражалось желание, чтобы геологические исследования окончились в течение двух летних каникул, следовательно, в промежуток времени около 8 месяцев.

Так как площадь черноземной полосы России занимает около 80—90 миллионов десятин, то, чтобы хотя бы в общем исполнить данную мне задачу,— чтобы видеть хотя главнейшие пункты исследуемой территории, мне пришлось сделать в течение 8 летних месяцев около 10000 верст.

Само собою понятно, что при таком громадном пространстве, несмотря на деятельную помощь (в 1878 г.) кандидата С.-Петербургского университета П. А. Соломина, по было физической возможности входить во время экскурсий в рассмотрение различного рода детальных вопросов о черноземе; ясно, что не в моих средствах было останавливаться на фактическом решении многих практических вопросов, может быть и важных, но имеющих, песомненно, местные характер и интерес; как увидит читатель ниже, я исключительно преследовал общие задачи и стремился по возможности изучить чернозем с научной естественно-исторической точки зрения; мне казалось, что только на такой основе, и только после всесторонней научной установки этой основы, и могут быть построены различного рода действительно практические меры к поднятию сельского хозяйства черноземной полосы России.

Как бы там ни было, но задача, возложенная на меня Вольным экономическим обществом, была псполпепа, с формальной стороны, вполне уже» к. концу 1878 г.: в октябре этого года были сданы мною Обществу и почвенные коллекции, и предварптельпые отчеты.

Продолжая в 1878—1880 гг. обработку собранного мною материала, я пришел, между прочим, к таким выводам относительно почв юго-за-падной России , которые стояли в весьма сильном противоречии с общепринятыми понятиями о черноземе данной местности, были так неожиданны, так трудно объяснимы и важность которых в научном и практическом отношениях была так велика, что я решил летом 1881 г. еще раз посетить юго-западную Россию и заглянуть в ее наиболее глухие уголки . Смысл этой экскурсии был настолько очевиден, что С.-Петербургское общество естествоиспытателей нашло возможным уделить мне пз своих крайне скудных денежных ресурсов необходимые средства для окончательного решения упомянутых выводов; почти во все время летппх работ

1881 г. со мной экскурсировал кандидат-агроном А. И. Кытманов, содействие которого, а отчасти и средства, дали мне возможность значительно расширить подлежавший район исследования.

Почти сейчас же по окончании этих работ, зимой 1881 г., Нижегородское губернское земство решило подвергнуть свою губернию детальному почвенному и геологическому исследованию, с целью положить таковое изучение в основу земского обложения земель . Этот обширный и совершенно новый в России труд был предложен земством мне; и я тем охот-пее принялся за его исполнение, что он давал возможность весьма подробно исследовать один из интереснейших уголков наиболее важной северной границы чернозема, что, в свою очередь, должно было значительно пополнить мои прежппе общие исследования. Летние экскурсии

1882 г. велись мною в Нижегородской губернии вместе с моими учениками— П. А. Земятченским, Н. М. Снбирцевым и А. Р. Ферхминым.

Все упомянутые обстоятельства и были одною нз причин, почему мой полный отчет является в свет только теперь. Кроме обширности задачи и района, другим, не менее важным, затруднением при настоящей работе служили собирание и оценка литературных данных, крайне разбросанных, крайне разнохарактерных и принадлежащих большею частью перу людей, не занимавшихся специально почвенными вопросами . Но, может быть, самую главную трудность исследуемой нами задачи со-» (тавляет ее особый характер: почвы, являясь результатом чрезвычайно сложного взаимодействия местного климата, растительных и животных организмов , состава и строения материнских горных пород, рельефа местности, наконец , возраста страны, понятно, требуют от их исследователя беспрестанных экскурсий в область самых разнообразных специальностей.

Я закончу мое краткое предисловие выражением глубокой благодарности Вольному экономическому обществу, Обществу естествоиспытателей при С.-Петербургском университете и моим молодым спутникам; первым — за средства, вторым — за усердное содействие.

31 октября 1883 г.

Альфред Лотар Вегенер родился в Берлине. Высшее образование он получил в Гейдельберге и Инсбруке; затем в Берлине защитил докторскую диссертацию на астрономическую тему. В качестве метеоролога Датской экспедиции он провел 1906—1908 гг. в Гренландии. Исследования Вегенера в области метеорологии завершились паписани--ем капитального руководства «Термодинамика атмосферы» (1911).

Последующая научная деятельность этого выдающегося геофизика была посвящена проблеме происхождения основных элементов поверхности Земли. Его теория дрейфа континентов была сформулирована в известпой книге «Возникновение материков и океанов» (1915). Вегенеру принадлежит метеоритная гипотеза образования лгунных кратеров, получившая блестящее подтверждение современными исследованиями Луны. После первой мировой воины, во время которой Вегенер служил в рядах германской армии метеорологом, он стал профессором кафедры метеорологии и геофизики, созданной для него в Граце. В последующие годы оп организовал экспедиции в Гренландию с целью точного определения изменении положения этого острова и проверки своей теории. Во время четвертой поездки в ноябре 1930 г. Вегенер погиб на ледяном куполе Гренландии.

Теория дрейфа континентов, встреченная геологами в штыки, привела к оживленной дискуссии, незаконченной и сегодня. Однако современные открытия сложной геологической структуры дна океана, данные палеомагнетизма и представления о конвективных токах в мантии и тектонике плит возродили интерес к теории Вегепера.