Лев Кривицкий - Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции

В XV–XVII веках креационисты утверждали центральное положение Земли и преследовали учёных за распространение и развитие учения Коперника. В XX веке эпоха космических полётов заставила признать правоту научной астрономии и официально извиниться за репрессии инквизиции. С конца XIX века креационисты развернули «идеологическую борьбу» против эволюционного учения. В конце XX века пришлось проявить христианское смирение и признать приемлемость эволюционизма. Суть проблемы ведь вообще не сводится к признанию либо отрицанию отдельных положений каких-то теорий. Она заключается в принципиальной несовместимости мифологической и научно-эволюционной картины мира в целом. И кто хочет добиться их совмещения, вынужден грешить против логики и произвольно искажать добытые наукой факты (и, кстати, искажать и Священное писание) в своём неуёмном стремлении модернизировать древнее мировоззрение и приспособить его к фактам науки.

Вслед за католичеством англиканская церковь в Великобритании предприняла существенные шаги по урегулированию своих взаимоотношений с дарвинизмом и согласование своих догматов с теорией эволюции.

Дискуссии по поводу ограниченного признания либо полного отрицания эволюционизма оживились в последние годы и в кругах православных богословов, иерархов и священнослужителей. Полемизируя с греческим богословом Александром Каломиросом, утверждавшим неразделимость Святого Писания и эволюционного мышления, иеромонах Серафим в работе «Православный взгляд на эволюцию» утверждает (и совершенно справедливо!) неразделимость православия и креационизма. Он рассматривает эволюционизм как ложную философию, изобретённую на Западе в качестве реакции на католическо-протестанскую теологию. Эта философия лишь маскируется под науку (См.: В тени дарвинизма. Альтернативные теории эволюции в XX веке – СПб.: Финеда-пресс, 2003 – 248 с., с. 150–152).

Полемизируя, в свою очередь, с отцом Серафимом, диакон Андрей Кураев в работе «Может ли православный быть эволюционистом?» защищает тезис о совместимости православного мировоззрения как с креационизмом, так и с эволюционизмом. Теория эволюции не касается вопросов спасения, не осуждена соборами, не противоречит догматам, а лишь вызывает разногласия между различными отцами церкви. Кураев считает «научный» креационизм посторонним по отношению к православной традиции, а относящимся к протестанской традиции, чуждой православию (Там же, с. 152). Он полагает неотделимыми от библейской картины три основных тезиса: жизнь, как и весь мир, возникает постепенно; мир способен творчески откликаться на призывы Бога; без направляющего разума сама по себе эволюция мироздания ни к чему бы не привела (Там же, с. 151). Все эти три тезиса – не что иное, как типичный креационизм.

В целом между православными креационистами и псевдоэволюционистами различий не очень много. Они только разбивают «яйца» креационизма с разных концов. Вообще для современного православия свойственно застывание и оскудение философской мысли. Исключение составляет, пожалуй, только отец Александр Мень, в книгах которого очень глубоко вскрыта эволюция религиозных идей. Она рассматривается как прогрессивное развитие, вершиной которого является христианство в лице православия. Тем самым, в философию религиозного мышления допускается эволюционизм. Но если сама религия эволюционировала и прогрессивно развивалась, то почему не допустить подобную эволюцию в природе и человеческой истории?

В первое десятилетие XXI века экспансия креационизма в массовое сознание вновь имела определенный успех. Можно констатировать определенную цикличность в извечной конкуренции консервативно-традиционалистских и либерально-свободомыслящих идей при постепенном эволюционно подготовленном вытеснении первых и распространении последних. Относительный реванш креационистского фундаментализма был обусловлен дальнейшим ослаблением позиций синтетической теории эволюции, нарастанием кризиса биологического эволюционизма и очередным традиционалистским поворотом в массовом сознании (особенно в постсоветских странах).

Российский ученый Э. Колчинский приводит следующую сводку данных социологических исследований, свидетельствующую о распространенности креационистских и эволюционистских идей в массовом сознании граждан различных стран:

«Согласно опросам общественного мнения в США позиции фундаменталистов весьма прочны и около 57 % считают себя скорее креационистами (но категорически отвергают учение Ч. Дарвина только 30 %). Больше противников теории эволюции только в Турции – около 90 %. В Европе и Японии около 80 % принимают концепцию эволюции. Особенно сильны позиции теории естественного отбора в Англии и Франции, где более половины населения выступают убежденными сторонниками дарвинизма и только 10 % относят себя к его твердым противникам, а 12 % склоняются к идее «Разумного замысла». В России сторонников Дарвина и учения о «божественном» происхождении человека поровну – по 24 %. 35 % респондентов выступают за сохранение теории Дарвина в школьной программе. Оживление неокреационизма в США, Западной Европе и России авторы социологических опросов объясняют резким падением уровня школьного образования во всех странах» (Колчинский Э.И. От юбилея до юбилея: эволюционный синтез в социально-культурном и когнитивном пространстве за последние полвека – В кн.: Идея эволюции в биологии и культуре – М.: Канон, 2011 – 640 с., с. 32 – 33).

Неизвестно, насколько точны приведенные в этой сводке данные, но в целом они с известными погрешностями отражают расстановку сил на поле идеологического конфликта между традиционалистским и научным миропониманием. Распространению креационизма в массовом сознании способствует и отрыв науки от массовой аудитории, снижение уровня мобилизационной активности людей науки в отстаивании истинного знания. Специализированная неклассическая наука углубилась в изучение частных проблем и зачастую испытывает позитивистски мотивированное пренебрежение к мировоззренческим проблемам как некоей оторванной от решения конкретных задач метафизической проблематике.

Многие ученые не желают вступать в конфликты с религиозными институтами, нередко принадлежат к тем или иным религиозным конфессиям или же просто с иронией или безразличием относятся ко всему, что происходит за пределами научной деятельности. Снижение мобилизационного потенциала дорого обходится науке, ограничивая ее социальную значимость и влияние на общественный прогресс. Ограниченной оказывается и просветительская функция науки.

Тем не менее в условиях интенсивно развивающегося инновационного общества наука обладает достаточными средствами, чтобы отстоять свои позиции в образовании и культуре. В 2006 г. Академии наук 68 стран выступили с совместным обращением к общественности, в котором указали на чрезвычайную опасность для развития экономики, техники, науки и культуры попыток навязать креационистские догмы системе высшего образования. Весьма характерно, что Российская академия наук присоединилась к этому обращению лишь в 2009 г.