Николай Непомнящий - Величайшие загадки аномальных явлений

Впрочем, порой привидения ищут контакта с людьми без каких‑либо видимых причин. Так, недавно в старейшем колледже «Питерхаус», расположенном на территории знаменитого английского университета в Кембридже, учебному процессу стал мешать призрак. По отзывам очевидцев, он напоминал сигарообразный сгусток тумана, в котором едва угадывались человеческие голова и руки. Привидение из колледжа «Питерхаус» не оставляло в покое преподавателей и студентов даже днем. Постоянно раздающиеся загадочные стуки и скрипы довели до нервного тика нескольких профессоров. Зато студенты необыкновенно довольны происходящим. По их рассказам, иногда во время экзаменов они слышат мужской голос, который подсказывает им правильные ответы.

После того как о призраке заговорили все, декан колледжа Грэхем Вард распорядился провести расследование причины его появления. Комиссия подняла старые архивы и обнаружила, что в 1789 году в здании «Питерхауса» повесился стипендиат колледжа Фрэнсис Даус. Установив, чей призрак тревожит покой преподавателей и студентов, комиссия обратилась к профессиональному экзорсисту. После осмотра места тот порекомендовал отслужить по самоубийце мессу. Однако мессу так и не отслужили из‑за протеста выпускников «Питерхауса», обратившихся к руководству колледжа с петицией, завершавшейся словами: «Привидения являются бесценным культурным, академи–ческим и историческим достоянием Кембриджа и должны охраняться законом и уставом университета».

В доме–музее классика русской литературы Сергея Аксакова, прославившегося «Записками об уженье рыбы», «Записками ружейного охотника» и «Детскими годами Багрова–внука», появляется привидение. Фигура сурового старика с «горящими глазами» стала неотъемлемой частью мемориального комплекса в Уфе. Очевидцы говорят, что «за свои грехи покоя не может найти душа деда писателя».

Были в истории семьи русского классика события, связанные с тяжелыми переживаниями дорогих ему людей. О них он коротко рассказал в своих автобиографических «Детских годах» и «Семейной хронике». Дед писателя в XVIII веке занимал в Уфе высокую должность товарища наместника — в его руках была сосредоточена вся административная и судебная i власть. Коллежский советник Николай Зубов на службе был тверд и честно исполнял свои обязанности, а в семейной жизни проявлял себя «слишком нежным и слабым» человеком. Он рано овдовел, за полтора года выплакал горе по своей горячо любимой жене, которая оставила ему троих детей, и сделал предложение известной красавице, дочке местного помещика Александре Петровне. Это, по свидетельству современников, «умное и гордое» создание и стало «злым гением» семьи деда известного писателя. Дети от первого брака сразу же оказались в немилости. В доме для них даже не хватило места на господской половине, не говоря уже о ласке и внимании. Будущую мать классика отправили жить в небольшую чердачную каморку с низким потолком и одним окошком. Дошло до того, что Мария, ! «не имея больше сил терпеть унизительные наказания и даже побои от своей мачехи, была близка к самоубийству».

Существует семейное предание о том, что спас 12–летнюю девочку образ Богородицы. Маша уже твердо решила покончить с собой и перед смертью стала молиться у иконы Божией Матери, как вдруг загорелась давно потушенная свеча. Девочка поняла — это Божий знак: надо жить и терпеть дальше. И действительно, скоро все изменилось. Забитый «гадкий утенок» стал лебедем — первой красавицей Уфы.

Мачеха через несколько лет умерла во время родов третьего ребенка — поговаривали, что эту молодую, цветущую женщину наказал Бог. Перед смертью она каялась в грехах перед мужем и падчерицей и молила Марию не бросать ее детей, обеспечить им достойную жизнь. И ее просьба была выполнена.

Отец тоже чувствовал себя виноватым перед дочерью. Через некоторое время его разбил «нервический паралич», последние годы своей жизни он провел в неподвижном состоянии. Есть свидетельства, что Мария Николаевна все заботы о семье взяла на себя. Она даже временно исполняла обязанности товарища наместника Оренбургской губернии — писала деловые бумаги, принимала чиновников… Суровый Николай Зубов публично поцеловал руки дочери и молил о прощении…

Но перед смертью он еще раз обидел Марию Николаевну. В то время она была уже замужем за отцом писателя Тимофеем Аксаковым. Больной, немощный старик Зубов жил в большом доме один. За ним ухаживал слуга, по национальности калмык, отчего и возникло его прозвище. Этот нечистоплотный человек настолько втерся в доверие к хозяину, что поссорил его с дочерью. Но время все расставляет на свои места. Во время Пугачевского бунта Калмык бросил своего хозяина. Ходили слухи, что он готовился посчитаться с Николаем Зубовым, как только бунтовщики войдут в Уфу. Город трижды пытались захватить, нападавших было в 10 раз больше жителей, но каждый раз этому мешала какая‑то случайность.

После смерти Николая Зубова дом на улице Вельской в Уфе купила в 1775 году на аукционе семья Аксаковых за очень большие по тем временам деньги — 300 рублей ассигнациями. Бывшую воеводскую канцелярию перестроили под жилые комнаты, но, чтя память деда, его кабинет оставили нетронутым. Там обычно было темно, и прислуга боялась этого мрачного места. Свой страх няня Сережи Аксакова объясняла просто — иногда там можно увидеть сидящего за столом и разбирающего бумаги покойного Зубова.

Писатель сам описывал свои детские впечатления: «Я так боялся этой комнаты, что, проходя мимо нее, всегда зажмуривал глаза. Один раз, идучи по длинным сеням, забывшись, я взглянул в окошко кабинета, вспомнил рассказ няньки, и мне почудилось, что какой‑то старик в белом шлафроке сидит за столом. Я закричал и упал в обморок». Показательно, что это пишет человек, проживший уже большую часть своей жизни и скептически относившийся ко всему «мистическому», оторванному от реальности.

Дух старика Зубова в аксаковском мемориальном комплексе, говорят, появляется и в наши дни. Особенно он «расходится» перед Пасхой — в это время умер коллежский советник. Порой случается так, что среди бела дня чувствительная электроника вдруг отказывается работать. Например, идут съемки фильма, процесс остановить нельзя, а приборы постоянно фиксируют какие‑то посторонние помехи. При этом стоит только вынести технику в соседнее помещение, как все приходит в норму. После того как из родового поместья семьи Аксаковых села Надеждино приехал монах Зосима и четыре часа освящал каждый уголок дома–музея, здесь стало потише. Но многие посетители недовольны: «Вы только все испортили, какой же дом Аксакова без тайны!»