Юрген Торвальд - Сто лет криминалистики

Первые же сообщения из Тисаэслар попали на благоприятную почву распространенного в Австро-Венгрии антисемитизма. Газеты пестрели сообщениями и комментариями. Над евреями издевались, их дома грабили, слуги-христиане покидали еврейские дома из страха быть убитыми. Бари получил уйму писем, в которых выражалось восхищение его действиями. Неизвестные лица посылали ему даже рецепты, по которым евреи якобы замешивают тесто на крови молодых христианок. Бари приобщил эти рецепты к делу. Отряды полиции обыскали все синагоги в поисках трупа Эстер Шоймоши, взломали подвалы в домах арестованных и разломали даже винные бочки.

Но 18 июня 1882 года произошло событие, которое превзошло по своей сенсационности все, что уже было известно. Утром в этот жаркий июньский день пастух из деревни Тисадада обнаружил в реке Тисе женский труп, в левой руке которого был зажат платок с голубоватой краской. Пастух знал, что Эстер Шоймоши в день ее исчезновения покупала краску. С быстротой молнии распространилось сообщение, что найден труп Эстер и что на шее у нее нет никакого пореза.

Бари поспешил в Тисадада. Если это действительно Эстер Шоймоши и на ее шее нет ранений, то все здание его обвинения рассыплется как карточный домик. Он велел привести в Тисадада мать девочки, их соседей и родственников. Мать Эстер подтвердила, что на трупе такое же платье, какое носила Эстер. Но, к великому счастью Бари, она заявила, что это не ее дочь. Некоторые соседи выразили свое согласие с ее мнением. Другие же утверждали, что это Эстер и никто другой. Утром 19 июня на место обнаружения трупа прибыли хирурги Трайтлер и Киш, а также будущий медик Хорват. Им поручили установить, является ли утопленница девочкой четырнадцати лет и мог ли труп находиться в воде с 1 апреля, то есть со дня исчезновения Эстер.

Трайтлер и Киш были сельскими врачами, которым лишь несколько раз приходилось производить вскрытие трупов. А Хорват вообще еще не окончил учебу. 20 июня они составили протокол вскрытия, в котором констатировали следующее: 1. Утопленница была в возрасте восемнадцати или двадцати лет. Это доказано общим развитием тела, состоянием зубов и тем, что венечный шов лобной кости черепа уже зарос. 2. Половые органы свидетельствуют о том, что женщина жила половой жизнью. 3. «Найденная» умерла не более 10 дней назад. Ее кожа бела и не имеет следов разложения. Внутренности хорошо сохранились. 4. Сердце и вены умершей абсолютно обескровлены. Смерть наступила от малокровия. 5. Кожа очень нежная. Особенно кожа рук и ног, ногти чистые. Умершая никогда не ходила босиком и не выполняла тяжелой работы.

Все это доказывало, что найден труп не Эстер Шоймоши. Эстер было 14 лет, она не страдала малокровием, не жила половой жизнью, была загорелой, ходила босиком и имела привыкшие к тяжелой работе руки. Кроме того, она исчезла не 10 дней назад, а больше двух с половиной месяцев. Во всем этом Бари нашел подтверждение правильности своих действий. Но он на этом не успокоился. Его злобное и ненавистное отношение к евреям натолкнуло его на мысль о связи факта по обнаружению трупа, выловленного из Тисы, с евреями деревни Тисаэслар. Тот факт, что на трупе было платье, как у Эстер, а в руке платок с краской, дал ему повод предположить, что друзья арестованных «костюмировали» какой-то труп, чтобы создать впечатление, будто Эстер утонула, и тем самым спасти своих единоверцев от обвинения в убийстве. За эту идею он ухватился, когда получил анонимное письмо, в котором сплавщик на Тисе еврей Смилович обвинялся в том, что он участвовал в подмене трупа. Анонимщик писал, что подмену трупа придумал Амзель Фогель из Тисаэслар. Потом два неизвестных еврея привезли труп на телеге в Тисамартон и передали его Смиловичу. А Давид Хершко переправил его на своем плоту в Тисаэслар. Тут какая-то еврейка принесла платье, как у Эстер, и мешочек с краской. Христианин Игнац Мати продался евреям и помогал им переодевать труп.

Бари арестовал Фогеля, Смиловича и Хершко и доставил их в Каллайский замок. Они отрицали свою вину. Тогда комиссар Пай заставил Фогеля пить литрами холодную воду, пока тот не взвыл от боли, а затем гнал его перед лошадью до тех пор, пока тот не потерял сознание. В конце концов, он признался во всем, чего от него хотели. Смилович из страха перед пытками тоже признался. Так как он не был в состоянии назвать имена двух евреев, которые якобы привезли ему труп в Тисамартон, то Бари приказал перед зданием общинного правления выстроить всех евреев деревни Тисаэслар и потребовал, чтобы Смилович нашел среди них тех двух. Дрожа от страха, Смилович указал на первых попавшихся двух человек в начале строя. Ими оказались Мартин Гросс и Игнац Клайн. Обоих били и заставляли пить воду, пока они не закричали: «Приказывайте, что я должен сказать. Я все скажу…» Хершко под пытками был вынужден подписать протокол, составленный на венгерском языке, который ему был непонятен. Христианин Мати был единственным, кого не арестовывали, но его при допросе били палками по пяткам до тех пор, пока он не признался, что знал обо всем.

Все это стало известно общественности и вызвало возмущение и жаркие споры далеко за пределами Австро-Венгрии. Дело Тисаэслар стало темой парламентских дебатов в Будапеште и Вене. Прокуратура Будапешта была вынуждена начать новое расследование по делу и поручила его прокурору Сцайферту. Несколько известнейших венгерских адвокатов предложили свои услуги в качестве защитников арестованных, среди них был депутат рейхстага Карл фон Етвёш.

Когда в октябре 1882 года Етвёш ознакомился с материалами дела и поговорил с несколькими заключенными, он убедился, что обвинение не располагает ни одним доказательством «убийства в синагоге», что все дело сфабриковано на основании слухов. Что представлял собой главный свидетель обвинения Мориц, этот не заслуживающий доверия психически неполноценный ребенок, которому внушили его показания? Что значили имевшиеся признания? Ничего. Каждый обвиняемый откажется от них, как только его перестанут подвергать пыткам. Особое внимание Етвёша привлек труп, извлеченный из Тисы. Он прочитал протокол, составленный Трайтлером, Кишем и Хорватом. Так как ему приходилось участвовать во многих судебных процессах, то он был знаком с пионерами венгерской судебной медицины, обучавшимися в Париже. Это были Айтай и Белки. Етвёш бывал также в Вене и был свидетелем зарождения там венской школы судебной медицины профессора Эдуарда Гофманна. Гофманн обратил на себя внимание, сумев идентифицировать по зубам и особенностям скелета совершенно обгоревших трупов многих мужчин и женщин, ставших жертвами пожара в театре. Итак, Етвёш имел представление о работе судебных медиков. Изучая протокол вскрытия, он не мог отделаться от впечатления, что вскрытие проведено неквалифицированно. Ну а если хирурги ошибались и это труп Эстер Шоймоши? Что тогда остается от обвинительного акта?