Михаил Гаспаров - Избранные статьи

Эта заметка для собрания статей, посвященных поэтике И. Бродского, по случайному стечению обстоятельств писалась в год, когда филологи отмечали столетний юбилей Маяковского. «Бывают странные сближения…»

Жирмунский В. М.

1923 Рифма, ее история и теория. Пг., Academia. (Перепеч. в кн.: Жирмунский В М. Теория стиха. Л., 1975).

Гаспаров М. Л.

1984 Эволюция русской рифмы — В сб.: Проблемы теории стиха (Ред. Д. С. Лихачев и др.). Л., Наука.

1991 Фоника современной русской неточной рифмы. — В сб.: Поэтика и стилистика 1988–1990 (Ред. В. П. Григорьев). М., Наука.

1992 Рифма Цветаевой, — В сб.: Marina Tsvetaeva: One Hundred Years. Papers from the Tsvetaeva Centenary Symposium. Amherst College, Amherst, Mass. 1992. — Berkley Slavic Specialties, 1994.

Самойлов Д. С.

1982 Книга о русской рифме. Изд. 2. М., Художественная литература.

«Hugo с товарищи, друзья натуры, его гулять пустили без цезуры», — писал Пушкин в отброшенных строках «Домика в Коломне» о французском александрийском стихе. Конечно, он понимал, что выражается не вполне точно. Французские романтики отменили в александрийском стихе не цезуру как таковую: словораздел в середине строки, после 6-го слога, продолжал соблюдаться неукоснительно вплоть до прихода Верлена и Рембо. Французские романтики отменили только синтаксическое главенство словораздела после 6-го слога: прежде он должен был быть сильнее, чем предшествующие и последующие словоразделы в строке, теперь он мог быть и слабее их. До сих пор 12-сложный стих со словоразделами после 4, 6 и 8-го слогов фразировался только как 6+6, теперь он мог фразироваться и как 4+4+4 («александрийский триметр»). Во французском языке с его господством фразового ударения словоразделы ощутимы на слух только тогда, когда они подчеркнуты синтаксически. Поэтому разрушение синтаксической цезуры во французском александрийце казалось разрушением цезуры вообще — это и выразилось в терминологии тогдашней критики, которой последовал и Пушкин.

И в «Домике в Коломне», и в одновременной заметке об Альфреде де Мюссе («Между тем, как сладкозвучный, но однообразный Ламартин…») Пушкин писал о романтических экспериментах с александрийским стихом с нескрываемым одобрением. Напрашивается вопрос: не делал ли сам Пушкин аналогичных опытов ослабления синтаксической цезуры в стихе 6-ст. ямба? И здесь сразу привлекает внимание одно из поздних пушкинских произведений — поэма «Анджело» (1833). Ослабление синтаксической четкости в ней отмечали еще К. Тарановский и В. Сечкарев; В. Викери убедительно показал в ней прямое влияние «Испанских сказок» Мюссе и связал это с общей историей ритмического и синтаксического расслабления цезуры в русском допушкинском 6-ст. ямбе [11] Vickery W. N. Pushkin’s Andzhelo: a problem piece. — «Mnemozina»: Studia literaria Russica in honorem Vs. Setchkarev, p. 325–339; Он же. Русский 6-ст. ямб и отношение его к французскому александрийскому стиху. — American Contributions to the 7th International Congress of Slavists, The Hague: Mouton, 1973, II, p. 505–527; здесь же ссылки на прежнюю литературу. Ср.: Он же. К вопросу о ритме цезурного 5-ст. ямба Пушкина — IJSLP, 14, 1971, р. 134–175. . Но сделанные наблюдения демонстрировались только на примерах или на статистическом прослеживании эволюции отдельного, изолированного признака. Вписать их в более широкую картину соотношения сильных и слабых словоразделов в стихе мешала общая неразработанность проблемы стихотворного синтаксиса. Здесь, однако, в последнее десятилетие наметились некоторые сдвиги, позволяющие перейти к вопросу о синтаксической роли цезуры еще раз.

«Более сильный» словораздел — это тот, который разделяет слова, слабо связанные синтаксически; «более слабый» — тот, который разделяет слова, тесно связанные синтаксически. Иерархия сравнительной силы синтаксических связей — вопрос, в грамматике почти не исследованный. Применительно к стиху едва ли не первым поставил его Б. И. Ярхо в заметках 1920-х гг.; его предположения и наблюдения получили подтверждение и развитие в исследованиях последнего времени на материале различных размеров русского и английского стиха. На опыт этих исследований мы и опираемся [12] См. Гаспаров М. Л. Работы Б. И. Ярхо по теории литературы — «Семиотика», 4, Тарту, 1969, с. 506–507. Он же. Ритм и синтаксис: происхождение «лесенки» Маяковского. — Проблемы структурной лингвистики — 1979. М.: Наука, 1981, с. 148–168. Гаспаров М. Л., Скулачева Т. В. Ритм и синтаксис свободного стиха — Очерки языка русской поэзии XX в.: грамматические категории, синтаксис текста. М: Наука, 1993. На английском материале: Tarlin-skaja М. Rhythm — Morphology — Syntax — Rhythm. — «Style», 18, 1984, 1, p. 1–26; Id. Rhythm and Meaning: Rhythmical Figures in English Iambic Pentameter. — «Style», 21, 1987, I, p. 1–35; Id. Formulas in Russian and English Verse. — Russian Verse Theory, Columbus: Slavica, 1989, p. 419–439; Скулачева Т. В К вопросу о взаимодействии ритма и синтаксиса в стихотворной строке: английский и русский 4-ст. ямб — ИАН ОЛЯ, 48, 1989, 2, р. 156–164. .

Подступать к проблеме приходится логически. Естественно полагать, что наиболее тесные синтаксические связи соединяют слова внутри одного члена предложения; менее тесные — внутри группы подлежащего и внутри группы сказуемого; еще менее тесные — между группой подлежащего и группой сказуемого; еще более слабые — между предложениями в составе сложного предложения; совсем слабые — между самостоятельными предложениями; и предельно слабые — между сверхфразовыми единствами (абзацами, репликами). В эту иерархию можно внести еще одну ступень: как интуитивное ощущение, так и статистическая проверка свидетельствуют, что синтаксические связи внутри группы подлежащего (определительные) ощущаются более тесными, чем внутри группы сказуемого (дополнительные и обстоятельственные).

Кроме того, следует выделить синтаксические связи при обособленных оборотах (причастный и деепричастный обороты, обращение, обособленное приложение) и между однородными членами предложения. Связи при обособленных оборотах, как показывает анализ, по своим позициям и частотам в стихе сближаются со связями между предложениями в составе сложного предложения и могут рассматриваться вместе с ними. Связи между однородными членами предложения по своей позиции в иерархии не так ясны и должны рассматриваться отдельно; может быть, среди них окажется целесообразным выделить разные подвиды.

Наметившиеся таким образом категории межсловесных синтаксических связей можно для простоты сгруппировать в пять групп с постепенным убыванием тесноты связи: А, Б, В, Г и Д. В дальнейшем мы будем оперировать почти исключительно этими обобщенными пятью степенями тесноты связи. Вот примеры объединяемых ими словосочетаний (все — из полустиший 6-ст. ямба поэмы «Анджело»).

А). Связь между частями составного подлежащего или дополнения: …Гаруну аль Рашиду, Был некто Анджело…; между частями составного сказуемого: И странно было бы…; …наместником нарек ; между количественным числительным и существительным: Я тысячу молитв… — , между определяемым и согласованным определением: Усердною мольбой…; Но власть верховная…; между определяемым и несогласованным определением: Молитвами любви…; В искусстве властвовать…